Паучья вдова 2 (СИ)

Судя по тишине, даже Охотник удивился. Но терпеть оскорбления по навету — это уже перебор. Меня можно обвинять в плохом воспитании (у меня его и вовсе нет: не отсюда я!), в отсутствии прав на замок (кровь графа в жилах Мино — седьмая вода на киселе) и ещё в куче других недостатков. Но ложные обвинения я выслушивать не намерена.

— Вы что, сейчас уда… — женщина вновь смолкает, получив очередную оплеуху.

Потрясение на её лице настолько живописно, что надолго врезается мне в память.

Вторая жертва обмана, желавшая вступиться за свою подругу до второй пощечины, делает шаг назад, машинально хватаясь за лицо.

Словно почувствовав удар на себе.

— Хочешь узнать, за что я ударила тебя? — спрашиваю ровным голосом, глядя в упор в растерянные глаза.

— За то, что осмелилась покарать вас за ваши злодеяния? — трясущимися губами произносит женщина.

— Нет. Я вполне могу понять желание отомстить за смерть близких, — отвечаю спокойно и ловлю на себе два изумлённых взгляда, — я ударила тебя потому, что ты позоришь меня перед господином Охотником, убеждая его в том, что женщины глупы и не достойны доверия.

— Что?.. — ничего не понимая, протягивает пленница.

— Твоя семья была убита черным колдуном? — спрашиваю её.

— Да, — напряженно глядя на меня, отвечает та.

— Кто тебе сказал, что черный колдун — это я? — чуть мягче продолжаю.

— Та девушка со светлыми волосами… — оборачиваясь на свою сообщницу, отвечает женщина и вскрикивает от третьей пощечины, — за что?! — негодуя кричит со слезами на глазах.

Да, рука у меня стала тяжелая. Спасибо Геону.

— За то, что поверила не пойми кому и даже не проверила информацию, — четко произношу, затем перевожу взгляд на вторую представительницу «особо умных», — может, вам предъявили наглядные доказательства того, что я — черный колдун?

— Нет, — тряся головой, испуганно отвечает та.

И женщина напротив меня получает четвертую пощечину.

— Может, эта светловолосая девушка знакома вам давно, и вы ей всецело доверяете? — продолжаю задавать вопросы.

— Нет, — сжавшись в комок, шепчет вторая и снова вздрагивает, когда первая вновь получает пощёчину, уже не сдерживая ни слёз, ни вскриков.

— Может, вы сами своими глазами видели, что убивала всех именно я? — чеканю последний вопрос, и едва допрашиваемая успевает открыть рот, как та, что отвечала за наказание, падает на колени и отвечает сама:

— Нет, мы не видели, что это были вы! Простите, мы виноваты! Не проверили её слова! Но как мы могли проверить?! Кто бы дал нам хоть одну возможность? А наших родных уже не вернуть!!!

— И вы решили пойти и мстить — неважно кому? Доверившись первой встречной, залившей вам в уши то, что ей было необходимо? Вам ваши головы, вообще, на что даны? — повышаю голос, возвышаясь над ней, — Если не привыкли ими пользоваться, то, может, лишить вас ненужного груза на плечах?

— Помилуйте! Гнев застелил нам глаза! Мы не ведали, что творили! — падает на колени вторая жертва обмана.

Что одной, что другой становится понятно, что если я и злодейка — то явно не того уровня, что «черный колдун». Впечатленные своим открытием, они тут же начинают вымаливать прощение, словно и не участвовали в заговоре против меня:

— Скажите, как нам исправить ту глупость, что мы натворили? Мы всё сделаем для вас!!! Всё расскажем! И про девушку ту, и про дружков её! Их четверо было! Говорили складно — что и не придерешься! Столько на вас наговорили, а мы, глупые — и поверили! Дайте нам шанс помочь вам поймать всех этих нехороших людей! Молим вас, госпожа наша!!!

Поворачиваюсь к Охотнику.

— Они ваши, — спокойно произношу и иду в другую сторону темницы.

Складываю руки на груди и упираюсь спиной в стену.

Было ли мне жалко этих дурёх? Нисколько. Эти двое — самые опасные представительницы рода людского: пойдут туда, куда им скажут, не задавая вопросов. В потенциале эти женщины — часть толпы, идущей с вилами громить тех, на кого ткнули пальцем хитрые манипуляторы.

Бездумные. Безголовые. Невежественные.

Не выношу таких.

Через тридцать минут поднимаемся с Охотником наверх, сосредоточенно обдумывая услышанное…

— Выходит, она давно готовилась к этому, — произношу напряженно.

— Явно не один год, — кивает мужчина.

— Что думаете по поводу трех её спутников? — уточняю, направляясь в сторону раковины на кухне.

Руку хотелось отмыть от пощёчин. Даже сам факт прикосновения к лицу той глупой женщины меня раздражал.

— Думаю, они могут быть опасны. Ха Ру был хорошим телохранителем?

— О чём вы? — нахмурившись, переспрашиваю.

— Его боевые навыки, — поясняет мужчина.

— Я не видела его прям «в бою», — качаю головой, — но драться он умеет и делает это мастерски. Мой начальник стражи не просто так позволил ему стать моим телохранителем. К чему вы ведете?

— Они могут быть бойцами — все четверо. Бойцами, натренированными против Мастеров.

— Это плохо, — резюмирую, ловя себя на том, что мне нравится вести разговор с Охотником.

Нравится быть с ним в команде…

Так, графинька, соберись! Этот остолоп умудрился заделась тебе ребёнка и скрыть сей факт мало того, что от всего света, так и от тебя лично!