Паучий престол I (СИ)

Для меня.

*А. Ламберт Feeling good

С оглушающим ревом в небо поднялся самолет, заглушая речь диктора о том, что пассажиров, прибывших рейсом №572 из Лос-Анджелеса, просят забрать свой багаж. Втиснувшись между мужчиной тучного телосложения и дамой с высокой прической, Саске подхватил с конвейера рюкзак, сразу же забросив его на плечо, а после вытащил и две сумки на колесиках, небольших, но, судя по разъезжающимся молниям, набитых до отказа. Слегка подпрыгнув, дабы проверить, что рюкзак сел хорошо и ничего ему не мешает, подросток направился к выходу из аэропорта Даллас, волоча за собой все свои скромные пожитки.

Честно сказать, такой подставы от своих родителей он не ожидал, но, похоже, чета Учиха поставила себе цель – перевоспитать младшего сына, причем перевоспитать не самым честным методом. Уже буквально на следующее утро после громкого скандала, а иначе то, что произошло, и не назовешь, ему объявили безоговорочное решение о том, что он отправляется в Техас в поселок N, где на свежем воздухе ему нужно будет и хорошенько подумать над своим поведением, и переосмыслить свои жизненные приоритеты. Ссылка, и никак иначе, должна была продлиться минимум до конца семестра, то есть почти на три месяца, то есть вдали от брата и друзей на День Благодарения, Рождество и Новый Год, то есть в глуши и под присмотром. Этот самый присмотр подростку должен был обеспечить некий давний знакомый отца, хотя сам Саске понятия не имел, откуда у Учихи Фугаку в знакомых может быть какая-то там деревенщина, но факт оставался фактом, и, если он не одумается, гнить ему в этой дыре до конца учебного года.

Единственное, что успел сделать Саске до отъезда, так это заглянуть в школу, чтобы забрать оттуда документы и попрощаться с друзьями. Те, конечно же, были в недоумении, но Саске, пусть это и были его вроде как лучшие друзья, назвал им официальную причину отъезда – оздоровление. Хотя, какое может быть оздоровление на ферме, где все пропитано вонью, а под ногами чавкает грязь вперемешку с дерьмом? Друзья обещали не забывать, писать и ожидать его возвращения. Карин даже просила прислать ей адрес, чтобы она могла вдруг чего разделить его одиночество, хотя Учиха очень сильно сомневался в том, что такая мелкая, но уже светская львица променяет дизайнерские кожаные туфли на высокой шпильке на резиновые хозяйственные сапоги по колено. Возможно, Саске, конечно же, утрировал, но по его, подростковому, мнению все было более чем хреново, а, главное, он не успел ни увидеться, ни созвониться с братом, чтобы сообщить ему о своем отъезде. Печально – так сказал его друг Нара Шикамару, и Саске был более чем согласен с таким определением ситуации.

Выйдя из здания аэропорта, брюнет осмотрелся, пытаясь понять, кто же его, собственно, должен встречать. Хотя, на что он надеялся? Что возле трапа буде стоять встречающий в дорогом костюме с табличкой «Учиха Саске», чтобы после проводить его к шикарному лимузину? Нет, так, конечно, подросток не думал, но на табличку все-таки надеялся, ведь перед отъездом ему даже не намекнули на то, как, собственно, хотя бы выглядит этот самый встречающий.Толпа прибывших медленно рассасывалась, а он все так же продолжал стоять на входе, как идиот, оглядываясь по сторонам.

Было душно, пот градинками скатывался по спине, а лямки рюкзака до рези впились в плечи. Хорошо хоть солнцезащитные очки помогали уберечь глаза от палящего техасского солнца, в то время как его черную макушку нестерпимо жгло, угрожая либо солнечным, либо тепловым ударом. Хотелось пить, причем за глоток воды именно сейчас брюнет, как говорится, отдал бы и полцарства, и коня, и душу бы, наверное, продал, но, увы, сойти с места он не мог, так как боялся пропустить встречающего, после чего ему бы пришлось самому искать этот чертов поселок, так как денег ему не выдали, карточки заблокировали, мобильный телефон отобрали, оставив только ноутбук и модем, хотя Саске сильно сомневался в том, что в подобной дыре может быть интернет.

- Йо, Саске! – подросток едва не подпрыгнул на месте, так как смотрел он в одну сторону, а к нему подкрались совершенно с другой, к тому же, голос прозвучал не только неожиданно, но и слишком жизнерадостно, чего сам Учиха, ввиду обстоятельств и обстановки, явно не разделял.