Паучиха

Руки Оксаны сами собой потянулись к шее Валентины и нежно сомкнулись вокруг нее.

Правда, сжать руки она так и не решилась, только нежно поглаживала белую шейку, растирала, массажировала, будто готовила к чему-то важному и болезненному, как растирают руку или задницу, прежде чем сделать укол.

* * *

— Ты не поверишь, — возбужденным, взволнованным тоном обратилась Оксана к Славику, который как раз переступил порог ее квартиры, снимая черное пальто, — кто мне звонил и угрожал.

Глаза Славика сузились, он застыл, превратившись в настороженную статую:

— И кто же?

— Мамочка Надюши! Я так и знала, что эта с*** принесет нам одни неприятности… Тупая идиотка, не умеющая держать язык за зубами! Убила бы! — в сердцах Оксана ударила кулачком по стене.

— Что она хотела? — Слава быстро стянул с себя пальто, развязал шарф и швырнул его в шкаф. Затем так же быстро переобулся в тапочки. Они пошли на кухню, где Оксана заварила для него его любимый кофе по-ирландски, с огромным количеством взбитых сливок.

— Догадайся с трех раз! Денег она хотела! Ну, хоть она так прямо не сказала… Но сообщила, что придет сюда.

Оксана глянула на часы: — Где-то через полчаса.

— Значит, денег, — Слава нехорошо улыбнулся. — Да, ты права. Иначе она шла бы не к нам, а в милицию, разоблачать наше логово разврата. Что ж, попьем кофе и решим, что нам делать. Кстати, откуда ее мама узнала про съемки?

— А я откуда знаю? — раздраженно буркнула девушка, рассеянно стуча пальцами по дереву. — Небось эта дура проговорилась… Не думаю, что мамочка обладает даром чтения мыслей на расстоянии!

— Да, нам стоило заподозрить, что что-то произошло. Ведь Надя не явилась на последние съемки. Пришлось срочно заменять ее Ираидой. Она тоже хороша, но совершенно не сексуальна.

"Попробуй тут быть сексуальной… Во время того, как тебя насилуют!"

Как всегда, свои мысли Оксана держала в надлежащем месте: в подсознании. Она видела опасные симптомы ярости и не хотела, чтобы та направилась на нее, как дуло ружья.

"Пусть лучше этот дебил избивает свою жену, чем меня!"

Славик то и дело нервно поглядывал на часы, сжимал кулаки, тихо матерился или ударял кулаками по столу.

Оксана тоже нервничала, и общая нервозность нарастала.

Ей чудились разные страшные картины: арест, суд, камера, насилие. Она даже пожалела, что когда-то дала себя уговорить заняться этим гадким бизнесом.

"Славику хорошо — он наверняка отмажется. Но отмажет ли он меня?"

Наконец, раздался звонок в дверь. Для них он прозвучал, как пушечный выстрел, заставив их вздрогнуть и подпрыгнуть.

— Открой, — прошептал ей Славик. — Отведи ее в гостиную, а я пока спрячусь в спальне. Посмотрим… Не закончив предложения, он мягким галопом скрылся в спальне, осторожно притворив за собой дверь, оставив маленькую щелочку.

Оксана напялила на лицо отстраненное, ледяное выражение и пошла отпирать дверь.

"А вдруг дамочка уже пришла с милицией?" — с ужасом подумалось ей. Она прошла по коридору на совершенно ватных ногах, ступая неслышно, как призрак. Ей хотелось затаиться, не открывать двери. Но она понимала, что выбора нет. Им надо было точно знать, чем опасна сумасшедшая мамочка Нади!

Совладав с собой, Оксана поинтересовалась у запертой двери довольно твердым голосом: — Кто там?

— Я, Светлана Игнатьевна, — раздраженно ответили за дверью женским голосом. Глубоко вздохнув и выдохнув, девушка отперла дверь.

К ее огромному облегчению за дверями, кроме изящной, ухоженной, довольно хорошо сохранившейся сорокалетней женщины, никого больше не было.

Женщина показалась ей похожей на Николь Кидман: холодная, уверенная в себе, голубоглазая красотка с рыжеватыми волосами в искусной прическе.

— Входите, — Оксана пропустила ее.

Женщина переступила порог, в упор глядя на нее льдистыми глазами: — Значит, это вы — владелица фирмы "Экзотика"?

— Нет, наша владелица живет в Америке, а я — просто фотограф.

— Отлично, — женщина вбежала в комнату, оглядываясь по сторонам, даже не сняв верхней одежды, — значит, вы можете мне показать снимки, которые делали с моей дочерью?

— Зачем они вам? — Оксана обрела хладнокровие, пригласив ее в гостиную и показав на диван.

— Потому что… — женщина продолжала сверлить ее негодующим взором, — моя дочь… Беременна.

Оксана ахнула: — Да что вы говорите? От кого? Я ничего об этом не знала!

— Она говорит, — женщина перевела взгляд на окно, слегка покраснев, — что она забеременела во время съемок… Где ее изнасиловали. Надя сказала, что ее принудили к сексу, что она не виновата.

"Ага, принудили… Она сама кого хочешь принудит!" — с ненавистью подумала Оксана, готовая разорвать на куски глупую девицу. "С***! Она нас подставила, дрянь такая! А ведь мы же платили ей хорошие деньги… Что, сложно было купить противозачаточные таблетки?"

Женщина судорожно сжала в пальцах маленькую кожаную сумочку: — Если она говорит правду, то я подам на вас в суд за порнографию! — с пафосом заявила она. — Я… Я напишу заявление в милицию!

— Сколько? — перервала ее псевдоморалистическую тираду Оксана с усталым лицом.

— Что? — не поняла или сделал вид, что не поняла ее намека женщина.