Паук, и что?

  Хайринс поднялся с пола, и, когда мы уселись друг против друга, достал небольшой кристалл.

— Быстрее показать.

— Что это?

— Ценный предмет, что несёт редкую силу "Ретроспектива". Ни одно из известных пока умений на такое не способно.

  Хайринс накрыл кристалл ладонью.

— Положи свою руку поверх.

— Хорошо.

— Теперь закрой глаза. Ну поехали.

  Стоило опустить веки, перед внутренним взором возникла картинка. И не просто картинка, но со звуком и запахом. Поле боя. Вокруг полчища демонов — солдат вражеской армии, земля усеяна трупами. Передо мной спина брата Юлиуса. Вот ряды демонов расступаются, и вперёд медленно выходит белая девушка. Брат тревожно вскидывается, впервые вижу его таким, и отчаянно бросается вперёд, загораживая товарищей. И рассыпается прахом. Занавес. Картинка пропадает.

— Что это?

— Гибель Юлиуса.

  Как такое вообще могло произойти? Мой брат Юлиус, Герой, сильнейший из людей обратился в прах даже не попытавшись защититься. Быть того не может. Не хочу верить, но и от слов Хайринса я отмахнуться не могу.

— Что же…

— Я тоже ничего не понял. В следующий миг на нас накинулись демоны. Я смог вырваться лишь чудом, и только потом осознал, что Юлиуса больше нет.

— Кто она?

  Эта белая девушка. Убийца моего брата.

— Не знаю. Про неё ровным счётом ничего не известно. Но я догадываюсь, как она его убила.

— Как?!

— Атака Разложением.

— Разложением…

— Да. Атрибут что управляет смертью, говорят, ещё у некоторых тварей встречается. Стоит Сопротивлению не выдержать, и рассыпаешься в прах. Как и случилось с Юлиусом. Но в прах обращается только тело, вещи остаются невредимы.

  Хайринс достал кое–что и протянул мне.

— Брат носил его не снимая.

— Да. Вряд ли Юлиус тебе рассказывал, но ваша мать подарила ему это незадолго до смерти. Последний дар.

  Простой белый шарф.

— Прости. Больше я ничего не смог забрать.

— Нет. Спасибо.

  Больше я не смог вымолвить ни слова, мир перед глазами поплыл.

  Я вспомнил, как впервые встретил брата. Давно, я был ещё младенцем, он зашёл в детскую окружённый прислугой. Сквозь слёзы взглянул на нас с Зуэ. Единственный раз, когда я видел его слёзы. Тогда он погладил нас по головам, что–то сказал и ушёл. В то время я ещё не понимал язык, и не разобрал ни слова. До сих пор не знаю, что он сказал, но похоже именно тогда брат принял какое–то важное решение. Позже я узнал, что за день до того умерла наша мать. Я её так ни разу не встретил, и честно говоря для меня связанный ей шарф ничем не отличался от любого другого. Но для брата всё было иначе. Для него она была самым важным человеком в мире, человеком которого нельзя заменить. И вот он потерял мать в таком юном возрасте, стал Героем и узнал, что обречён сражаться до самой смерти. Что за мысль могла прийти ему в голову посреди такой тоски?

— Привет. Меня зовут Юлиус и я твой старший брат. Можешь не верить, но я Герой.

  Помню, как мы встретились во второй раз, когда я всё это уже знал. Помню, как поразила меня спокойная улыбка на таком юном лице, казалось принадлежащем младшекласснику. За две жизни я прожил куда дольше, но никогда не мог так улыбаться. Что же таилось за этой улыбкой на самом деле.

— Шлайн, а ты умный. Думаю, ты станешь хорошим политиком.

— Зуэ, не капризничай.

— Шлайн, ты прекрасно обращаешься с мечом. Не против составить мне компанию в будущем? Зуэ, не смотри так. Ну ладно, ладно, ты тоже можешь.

— Шлайн, говорят ты с девочкой подружился, и вы даже прозвища друг другу придумали. А можно я тоже буду звать тебя Шуном?

— Шун, Зуэ конечно милая, но может хватит уже её баловать?

— Шун, отец хороший человек. Но прежде всего он король и только потом отец. На его плечах судьба всего королевства, понимаешь?

— Шун, в случае чего всегда можешь рассчитывать на Лестона, у него больше всех свободного времени. К тому же он никогда не покидает замок, так что всегда готов прийти на помощь.

— Не переживай, братья всегда останутся братьями. Пусть в последнее время он и замкнулся в себе, но он любит эту страну ничуть не меньше чем я.

— Хайринсу давно уже пора задуматься о женитьбе и продолжении рода, а он даже говорить об этом отказывается. Я начинаю волноваться. Что я? А смогу я уделять внимание жене? Ну и какой смысл в женитьбе, что принесёт одни разочарования?

— Ха–ха! Куда вашим снежкам до моего Уклонения! Ух! Зуэ, так не честно! Ай! Зуэ! Это уже не снег! Хватит кидаться камнями, больно же!

— Герой надежда человечества, а значит я никогда не проиграю. Ни за что.

  Нахлынули воспоминания. Улыбка никогда не сходила с его губ. Мягкая добрая улыбка, словно согревающая всех вокруг. Брат всегда был для меня Героем. Смогу ли я занять его место? Не уверен. Но разве это оправдание чтобы предать его идеалы?

— Можешь считать это мечтой. Можешь смеяться и называть её невозможной, но я думаю, ради неё стоит жить. Мир, где забыта война, вот та цель, которую я не оставлю до самой смерти.

  Я тоже считал эту мечту наивной, такой же наивной, как и его самого. Но пусть наивную, я хочу нести эту мечту за него и впредь.

— Шун. Нет, Герой Шлайн.

  Хайринс перешёл на официальный тон.