Паук из Башни

В Велинктоне сравнительно спокойно, все-таки здесь правит Бур, а он умеет держать рабочих в стальном кулаке. Промышленник в свое время добился от властей права самостоятельно обеспечивать безопасность Оружейного посредством рабочих охранных дружин, он же следит за тем, чтобы условия жизни и труда персонала его фабрик были достойными, соответствовали статусу ведущего промышленного производства в Мескии. Именно так, достойными! То есть его рабочим практически незачем вливаться в безумие всеобщего бунта. Опять же я приказал агентам обойти Велинктон своим вниманием, а Бур раздал указания через цеховых и фабричных начальников, старшин, чтобы рабочие запирались в своих домах и защищали свои семьи. Потом, возможно, спросят, как промышленник смог предсказать произошедшее… а может, и не спросят. В конце концов, Меския будет увлеченно следить за судебным процессом, в котором верховного дознавателя приговорят к повешению, потому что за содеянное он не удостоится усекновения головы как аристократ. Мне так кажется…

Из всех своих зданий Онтис Бур выбрал сталепрокатный цех под номером шесть, находящийся в составе третьей сталелитейной фабрики, одного из крупнейших промышленных комплексов в стране. Высокий забор с крепкими воротами — вот главный критерий его выбора. И хотя ворота эти широко распахнуты, на них бдят служащие отдела охраны корпорации «Онтис». Я выскочил из кареты и быстрым шагом направился к входу в цех, сбрасывая уличный черный плащ и надевая форменный офицерский с эполетами и аксельбантом. Блестящий металлический пикельхельм уложен на сгиб локтя. Именно так я вошел в огромное помещение цеха, под завязку заполненное людьми, авиаками, люпсами и даже тэнкрисами, которых заметно меньше, чем прочих. Я слышу шепотки, я слышу свое имя и свое прозвище, я слышу вести о том, что я поднялся из могилы. Мне уступают дорогу, и я подбираюсь к лестнице, ведущей под плавильный котел с кипящим металлом, от которого идет сильнейший жар.

Даже если вся работа сталелитейной промышленности замирает, котлы кипят, иначе, когда их содержимое застынет, придется демонтировать и переустанавливать рабочий инвентарь на сумму в несколько сотен тысяч империалов.

— Это все, кто откликнулся? — спросил я у Инчиваля, отчаянно вытирающего со лба пот.

— Все. Две тысячи!

Я окинул взглядом эту прорву народу. Мужчины занимают всю цеховую площадь, они смотрят на меня с производственных конструкций, с высоты в два-три этажа. Им едва хватает места.

— Итак, — я повысил голос, — это все? Две тысячи? Я ожидал большего от самоотверженных ветеранов!

— Нас было больше, но многие вернулись к семьям, когда началось это безумие! — выкрикнули мне из толпы.

— Совершенно замечательно! Значит, остались лишь несчастные бессемейные пропойцы, которым не о ком беспокоиться даже в колыбели гражданской войны! И впредь, капрал Эймсон, не смейте разевать пасть, когда говорит старший по званию! Господа и таны! К молчанию! Я сказал… Братья!

Этот возглас заставил зарождающийся ропот улечься. Нет, они взволнованы не моим к ним обращением, а двумя преднамеренно произнесенными вместе словами, которые нагоняют страх на любого солдата — гражданская война.

— Вы все знаете, кто я такой! А я знаю, кто вы такие! Вы знаете, что я творил, сражаясь во славу мескийского владычества, а я знаю, какие приказы исполняли вы! Некоторые из вас думают, что мой труп должен сейчас гнить в земле, а я полагаю, что некоторые из вас уже настолько отравили свою печенку, что не проживут дольше полугода после сего дня! Мы знаем друг друга, мы братья по оружию, и потому вы пришли, когда я направил вам письма с просьбами о помощи! Вы пришли под сень красного замка! — Я перевел дыхание, быстро и незаметно. Умение говорить для тана не менее важно, чем умение фехтовать, я убедился в этом давно и прочно, ведь не воители ведут народы, а талантливые лидеры! — Вы знаете, о чем я прошу вас! Вас, солдат! Ибо вы солдаты настоящие! Я видел, как вы жили в бою, и я был вынужден следить, как вы медленно разлагались в кабаках! Солдаты живут лишь на бранном поле, и даже когда они погибают, они остаются солдатами! Здесь же вы гнили заживо, превращаясь в то, чем стали сейчас! Призраки солдат! Я спрашиваю вас, готовы ли вы вновь надеть форму и обратить оружие против врагов империи, если я укажу вам этих врагов? Готовы ли вы вновь вдохнуть горький ветер войны полной грудью и взглянуть смерти в лицо еще раз? Готовы ли вы сразиться?