Паук раскинул сеть

— Его величество мёртв. Полагаю, теперь вы… Вернее, вам надлежит…

— Довольно! — оборвал его герцог. По щекам его ходили желваки: министр умел изображать нужные эмоции, вот и теперь любой бы поверил, что он в ярости. — Как это произошло, как вы допустили?!

Министр рвал и метал, сыпал обвинениями, грозился отдать всех под суд. Бедный офицер втянул голову в плечи, не зная, куда деваться. Сольман же понял, что опоздал, а попытка ареста нового короля выйдет боком. Хорошо, если не казнят! Начальник Тайного управления не питал иллюзий: до совершеннолетия принца Гидеона, даже если герцог отринет планы о личной власти, править будет именно Арлан ли Сомераш. Королева банально не сможет справиться с тем объёмом забот, которые лягут на плечи монарху. Именно поэтому Сольман предпочёл немедленно ретироваться, чтобы хоть как-то подготовиться к опале. Печалило, что он так ничем и не сумел помочь другу, бесславно сгинувшему в угоду чужим амбициям.

— Господин ли Дакеш! — понёсся вслед полный яда голос.

Сольман мысленно попрощался с жизнью. И ведь чуть-чуть не успел скрыться из виду! Пришлось вернуться и предстать перед сумрачным герцогом.

— Вы едете со мной, — распорядился министр, несказанно удивив Сольмана. — Как-никак, это ваша работа. И позаботьтесь об охране её величества и его высочества. Если что-то случится, шкуру спущу лично.

Начальник Тайного управления нервно сглотнул. Тон герцога окончательно сбил с толку. Зачем защищать наследника, если тот стоит на пути к трону?

— И после ко мне, господин ли Дакеш, нам предстоит неприятный для вас разговор. Не исключаю, что он закончится арестом или даже лишением дворянства.

Тучи сгущались, и Сольман не нашёл ничего лучше, чем спешиться и встать на одно колено, приложив руку к груди. Так приветствовали только короля.

— Даже так? — удивлённо поднял брови герцог, пожевав губами. — Спасаете свою шкуру?

— Да, ваша светлость, — не стал кривить душой Сольман и подчеркнул: — Вам без меня тоже не обойтись.

— Посмотрим, — нахмурился министр и нетерпеливо махнул рукой.

Сольман пристроился в хвосте скромного отряда, гадая, как герцог всё обставит. Прямых доказательств его причастности к убийству нет, только выводы Брагоньера, посланные перед самым исчезновением, сразу после допроса некромантки, с просьбой помочь, и ряд незначительных косвенных улик, на основе которых не построишь обвинения. Нет даже записной книжки соэра, в которой тот наверняка собрал ряд интересных фактов. Жаль, записка запоздала, попала в руки Сольмана только вчера. Из неё следовало, что Брагоньер писал и ранее, но его послание где-то затерялось. Начальник Тайного управления догадывался где, но опять-таки ничего доказать не мог. Люди герцога переиграли его агентов.

Министр хладнокровно осмотрел место преступления, тела растерзанных придворных и труп самого короля и приказал привлечь магов. Обернувшись к Сольману, он с нажимом спросил:

— Как думаете, виконт, к этому причастен Аварин?

— Возможно, — тут же уловив подтекст, поддакнул начальник Тайного управления, уловив ниточку спасения. — Они готовили не одно покушение. Помнится, даже сотрудничали с метаморфом.

— Что-то дурно у нас работает разведка… Пора проверить ваше управление, серьёзно проверить.

Сольман склонил голову в знак согласия. Он не понимал, зачем герцогу маги, ведь они вычислят заказчика, и на свой страх и риск, всё равно терять больше нечего, спросил, пожелает ли герцог контролировать расследование.

— Контролировать? — недовольно скривился министр. — У меня слишком много дел, чтобы ещё тыкать носом в факты ваших служащих. Только надзирать. Первый доклад сегодня же, ли Дакеш, мне и её величеству. Свободны!

Герцог нетерпеливо махнул рукой, и Сольман, мысленно утирая пот со лба, поспешил удалиться. Собственное будущее казалось ему сейчас как никогда туманным.

Министр же кратко распорядился насчёт перевозки тел и галопом, не щадя коня, вернулся в лагерь. Там он сделал ряд заявлений, в частности, как само собой разумеющееся, отменил охоту, но запретил всем покидать палатки и охотничьи домики в ожидании допроса. По толпе прокатилась волна ропота. Кто-то попробовал возражать, собираясь вернуться в столицу. Герцог поставил эффектную точку, всего одной фразой заставив молчать:

— Уезжайте, господа, но вас в первую очередь сочтут убийцами.

— Теперь поговорим о власти, — министр гарцевал на коне перед притихшей толпой. — Она переходит к Её величеству Алисии как к законному опекуну его высочества принца Гидеона. А теперь, господа, можете разойтись. Вас известят о дальнейшем.

Не дожидаясь, пока герцог переоденется, в его покои ворвалась раскрасневшаяся королева. Визжащим голосом она выставила вон слугу и охрану и набросилась на министра:

— Ты всё же это сделал!

— Алисия, — он ухватил её за подбородок, — к чему показное горе? Ты прекрасно знала. Назначишь меня регентом.