Паук раскинул сеть

— Может быть, следствие покажет. А теперь либо смотрите тепловую карту, либо берите извозчика и поезжайте в гостиницу. В любом случае, дело вне компетенции Сатии, и я не буду над ним даже надзирать. Только передам осмотр места происшествия и свои соображения следователю. Разумеется, если не будет следа магии, в этом случае мне придётся вмешаться.

— Его величество, — напомнила Эллина, опасаясь гнева монарха.

— Его величество запретил заниматься конкретным делом, а не закрывать глаза на всех некромантов в округе, госпожа Тэр. — Паникёрство гоэты раздражало, но Брагоньер ни словом, ни взглядом не выдал своих чувств, понимая, это проявление заботы. Докучать ему подобным дозволялось только Эллине, и только перед Эллиной же не скрывал, что устал, продуло шею или голоден. — Местный инквизитор не обидится на помощь и сам проведёт допросы и дознание. Завтра кое-что расскажу, вам, как любительнице одиноких прогулок, полезно послушать.

Гоэта не стала спорить и, чуть прихрамывая, побрела осматривать набережную, не особо надеясь на успех. Частицы и час назад практически разложились, а теперь и подавно. Наверху она столкнулась с запыхавшимся следователем и кисло улыбнулась ему, мысленно пожелав удачи.

Глава 6. Подарок палача

Эллина тяжело вздыхала. Не успело всё закончится, как снова началось. Нет, Брагоньер слово сдержал, вернулся в гостиницу около полуночи, уставший, молчаливый. Гоэта не спала, ждала его. Проигнорировав беспокойные взгляды, соэр умылся и, задув свечу, лёг рядом с любовницей. Та обвила его руками, прижалась, чтобы услышать вымученное через силу: «Ничего рассказывать не буду». Эллина обиженно засопела. Неужели он подумал, будто она тайнами следствия интересуется? За два года их знакомства, пусть сначала и шапочного, гоэта давно усвоила, подобные вещи Брагоньер даже с подчинёнными не обсуждает. Тесно прижавшись, Эллина поцеловала его в мокрую шею и прошептала:

— Очень устал? Опять завтра на работу?

Соэр промолчал.

— Я хоть чуть-чуть помогла? — не унималась гоэта и погладила его по щеке.

— Ну, продолжай, — хмыкнул Брагоньер и повернулся к ней. Лица Эллина не видела, но полагала, любовник улыбался — редкое для него явление. — Вы меня совсем этим не радуете, госпожа Тэр. Как других послушать, так все ласковые.

Эллина смутилась и ответила первое, что пришло в голову:

— Но ведь ты не любишь всяких нежностей?

— Ты ненаблюдательна. Ночью, прости, ничего не будет, я хочу выспаться. Встану рано, не пугайся. Тебя ждут к одиннадцати к господину Ирджину. Прихвати свои записи, если делала.

Гоэта привычно устроилась на плече любовника. Теперь она спала так, даже если они не занимались любовью. Эллина знала, он уже спит: в сон соэр проваливался моментально. Он привык спать мало и поэтому дорожил каждой минутой. Как сама заснула, гоэта не помнила. Она всё думала об убитой девушке, мальчике, некромантах, странной обмолвке Брагоньера. Когда проснулась, соэр уже ушёл.

На столе лежала записка: «Не жди, обстоятельства изменились. Возможно, уеду в столицу».

Эллина подскочила. Засосало под ложечкой от дурного предчувствия. Неужели король потребовал Брагоньера? Что же случилось, несомненно, страшное, раз соэр не вернётся ночевать.

В последний раз гоэта так быстро одевалась во время истории с Гланером. Наплевав на вкусы любовника, облачилась в простую юбку и блузу, наскоро причесалась и слетела вниз завтракать. Давясь кофе в общей столовой, Эллина жадно прислушивалась к разговорам и читала выпуск местной газеты. Ничего особенного, хотя о вчерашнем происшествии написали. Может, информационный листок внесёт ясность? Но сначала Следственное управление. Брагоньер — исключение, остальные сдадутся, расскажут обо всём хорошенькой женщине. В том, что она хорошенькая, Эллина не сомневалась, отражение радовало.

Улицы полнились разговорами о громком убийстве. Даже извозчик обсудил с гоэтой подробности дела. В его исполнении оно напоминало сюжет для любовного романа: смелая горничная пала жертвой грабителей, похитивших хозяйку. В газетах о похищении ничего не писали, и Эллина заинтересовалась.

— Ну, это мне по большому секрету знакомая кухарка сказала, — смутился возница. Видимо, близость Следственного управления сделала его молчаливее. — Вы это, никому, а я от всего отопрусь.