Паук в янтаре

Чувства, сжатые, подавленные, с самого детства копившиеся внутри, рвались наружу неконтролируемым потоком, раздирая тело. Сухой рвотный спазм согнул меня пополам, не принеся ни капли облегчения.

– Янитта!

Чужие теплые руки потянули меня прочь. Я почти не чувствовала ступенек под ногами, машинально переставляя ноги, как марионетка. За спиной что-то хлопнуло. Холодный воздух обжег лицо.

– Дыши, дыши, слышишь? – ворвался в сознание настойчивый голос Паука. – Вдох. Выдох. Дыши медленно и глубоко.

Я затрясла головой. Алый туман колыхался перед глазами – так, наверное, расплывалась по воде кровь леди Элии. Еще одна жертва. Тоже из-за меня.

Все из-за меня….

Темная энергия главного дознавателя окутала меня, обняла мягким теплым одеялом. Скользнула послушно воле своего хозяина вдоль моего тела, лаская кожу, впитывась – магическим образом успокаивая отчаянно колотящееся сердце.

– Посмотри на меня, – раздалось над ухом. – Смотри только на меня.

Вместо лица Паука передо мной было расплывчатое светлое пятно, обрамленное темным контуром волос. И пустота, пробел. Пустота, как на картинах Стефано Пацци. Стефано, который…

– Смотри на меня!

Я подчинилась магнетической силе его голоса, подчинилась ему. Волнение плескалось в желто-карих глазах, угадывалось в напряженно сжатых губах, в тревожных морщинках, расчертивших лоб. Паук беспокоился… за меня.

– Скажи, что ты видишь, – поймав мой блуждающий взгляд, потребовал он.

– Тебя, – еле слышно выдохнула я.

Пальцы сильнее сжались на моих плечах.

– Чувствуешь? Что ты чувствуешь?

– Тебя…

Ноги не держали. Пошатнувшись, я вцепилась в китель главного дознавателя и в тот же миг оказалась в его объятиях. Руки сомкнулись за моей спиной, притягивая еще ближе, еще теснее.

– Где ты? Скажи мне, где ты?

Перед глазами была темнота – черная ткань форменного кителя, черный кокон горячей южной энергии. Странно, но это успокаивало. Как и осознание того, где я сейчас – в руках главного дознавателя.

– Здесь, – шепнула я. – Я здесь.

– Тогда дыши. Вдох, выдох. Медленно. Глубоко. Вдох, выдох…

Уткнувшись носом в грудь Паука, я вдохнула чуть терпкий мужской запах, радуясь, что болезненная хватка паники на горле ослабла и воздух снова попадает в легкие.

– Я…

– Дыши, – уже мягче проговорил Паук. – Все позади. Дыши.

Он скользнул ладонью по моей спине – легко, почти невесомо. Мне показалось, будто в осторожном прикосновении горячей ладони сквозила странная, непривычная нежность. И от этого жгучий, давящий ком боли внутри вдруг лопнул. Я всхлипнула раз, другой – и, отчаявшись сдержаться, разрыдалась в голос, плотнее прижимаясь к твердому, сильному телу главного дознавателя.

Вместе со слезами – наверное, первыми за годы, проведенные в Бьянкини, – выплескивалось наружу все. Страх, боль, обида на отца, отвернувшегося от меня, когда я так отчаянно в нем нуждалась, леденящий ужас от осознания того, сколько горя принес в Веньятту Витторио Меньяри, тяжелый груз вины за смерть Стефано Пацци…

Слезы текли и текли. Китель Паука, должно быть, совершенно промок, но главный дознаватель не разжимал объятий. Так и стоял, притянув меня к себе, пока я рыдала, а его темная энергия, странно близкая моей, светлой, оплетала нас невесомыми кольцами.

* * *

Наконец слезы кончились. Я чувствовала щекой нагретую влажную ткань кителя главного дознавателя. Его грудь мерно поднималась и опускалась, сердце билось спокойно и ровно. Я закрыла глаза, отсекая все лишнее.

Внутри было пусто. Осталась лишь ноющая головная боль, слабость во всем теле и странное облегчение. Казалось, выпустив вместе со слезами все, что годами копилось внутри, я удивительным образом освободилась.

Чуть отстранившись – Паук легко разжал руки, не удерживая меня, – я подняла голову и посмотрела на главного дознавателя Веньятты. Сейчас я особенно остро ощущала нашу энергетическую связь. Отчаянно хотелось вновь потянуться, дотронуться, почувствовать под пальцами его теплую кожу…

Сжав губы, я отогнала запретные мысли.

– Нам нужно поговорить, – твердо сказал Паук. – Здесь недалеко судебный архив, там будет… удобнее. Ты можешь идти?

Я кивнула.

Главный дознаватель запер замок, вновь запечатав входную дверь магией. В густом тумане он ориентировался не хуже коренных жителей Веньятты – вероятно, по долгу службы он часто бывал в этом районе. Возле решетки водостока нас остановило требовательное «мяу» – бродячий кот, сверкнув желтыми глазами, выбрался на дорогу и лениво потерся о ноги Паука, подтверждая предположение, что главный дознаватель был здесь частым гостем.

Здание архива уже опустело, лишь в паре кабинетов теплились едва различимые огоньки. Главный дознаватель коротко переговорил со стоявшим у дверей охранником, и тот с поклоном пропустил нас внутрь. Черная тень скользнула мимо, просачиваясь в здание, и замерла рядом с дверью. Паук и кот, оба худые, черные и желтоглазые, обменялись понимающими взглядами. Кот, хрипло мяукнув, растворился в темноте коридоров.