Пауки

Так раздумывал Раде, возвращаясь домой, а осенние сумерки уже окутывали вершину его горы.

Все ближайшие дни Раде ходил от торговца к торговцу, рассчитывая у них занять денег, чтобы расплатиться с газдой, предлагая в залог все свое состояние, но тщетно: торговцы не хотели покушаться на чужие барыши, да и не стоило разжигать вражду после того, как пришли к единению после такой ожесточенной борьбы.

В один из этих дней служитель вручил Раде бумагу с судебным постановлением. Передавая, он сказал:

— Проиграл ты тяжбу за «Брлячу», что в горах, да еще придется заплатить около ста крон судебных издержек на адвоката, защитника общины.

Раде вернулся домой совершенно пришибленный, словно его молотом по голове ударили.

Адвокат газды Йово, доктор Пилич, сделал все от него зависящее, чтобы ускорить решение по иску газды. Он потребовал, чтобы оценили землю, и просил назначить день торгов. Газда позвал к себе судейских посредников, — это были крестьяне, его же должники, — познакомил их с делом и внушил, что сейчас следует быть очень осторожным, потому что по новому закону о торгах имущество, стоящее тысячу форинтов, не может быть приобретено за форинт; хорошо бы снизить цену на Радино имущество, а он убедит суд, что землю не стоит дробить, а лучше пустить с торгов целиком.

«Пока суд да дело, — думал газда, — достроим и новый дом для Златы». Строился он на бывшей земле Войкана Вуича, подле мельницы: место бойкое и красивое; новый магазин станет конкурентом кооперативной кассы, основанной отцом Вране, — она давно уже сидит бельмом на глазу у газды Йово.

…Однажды, поздней осенью, когда Раде собирался в горы, пришло решение суда с указанием дня и часа торгов. Хотя Раде и был подготовлен к этому, но сердце его словно замерло, и он долго невидящим взглядом бессмысленно обводил комнату…

Когда Раде пришел в себя, первой его мыслью было во что бы то ни стало предотвратить надвигающееся несчастье, и он решил немедленно распродать все, что возможно, только бы спасти землю, только бы не выпустить ее из рук!

Раде распродал мелкий и крупный скот, не пощадил ни своего темно-гнедого, ни старой кобылы с жеребенком, ни откормленного кабана. Он скитался по ярмаркам, сонный, пришибленный; никуда не заходя, возвращался домой на второй, а то и на третий день, запрятав в пояс добытые деньги, напоминавшие своим звяканьем даже на ходу о постигшей его страшной беде.

Раде оплакивал каждую лошадь, корову, овцу, сердце его разрывалось, когда пришлось из-за крайней нужды срубить вековой дуб в поредевшем дубняке над домом: он знал, что на старом пне не подымутся весной молодые побеги.

Когда очередь дошла до коров, жена сказала:

— Хоть ради детей не продавай дойную корову!

Впервые в жизни жена просила его о чем-то, а ведь она не ослушалась бы, прикажи он ей разгребать жар голыми руками.

Так и разбазарил он по ярмаркам весь свой скот.

Не пасутся его овцы на лугах, не переливается на солнце их мягкая блестящая шерсть, не красуется впереди стада баран-вожак, не тянутся к деревьям гибкие козы, лакомые до побегов, волы не шагают с пашни к водопою, не ревут коровы, тоскуя по телятам, и телята не призывают в тоске матерей, не хрюкает на весь дом откормленный кабан, напоминая о близких разговинах.

Когда все было продано, Раде при свете очага пересчитал деньги, завязал порознь золото, серебро, бумажки, сунул все в торбу и, закинув ее за плечо, отправился в город, чтобы умилостивить патрона.

Переправляясь через реку, Раде ловко перескакивал с камня на камень, мутная вода шумела и пенилась у него под ногами; шептались неугомонные тополя, выстроившись в ряд вдоль оврагов; пробираясь по своему лугу, сейчас болотистому и покрытому грязью, Раде вспомнил, как совсем еще недавно луг был цветущим и как ложились под косою цветы и травы… В городе Раде пошел прямиком, никуда не сворачивая, в лавку. Однако газду он не застал: с некоторых пор он стал позже появляться в лавке. Приказчики и управитель Васо не встретили Раде как бывало, не предложили ему ракии, а дядя Петр, сбросив с плеч мешок с товарами, уже полупьяный от ракии, пролепетал:

— Пришел, Раде, и твой черед!

Раде, прикинувшись непонимающим, даже не отозвался, хотя слова дяди задели его за живое. Недавно Петр окончательно разорился. Газда на торгах забрал все, кроме дома, в котором осталась жена с малыми ребятами. Петр грозился убить газду и действительно однажды вечером, напившись, бросился на него, но приказчики отняли у пропойцы нож, избили и вышвырнули его из лавки. Пришлось Петру просидеть несколько дней в тюрьме, но затем он помирился с газдой и сейчас работал у него в лавке за кусок хлеба.