Паутина

Колонны принялись старательно обтекать Драчевку с обеих сторон. Разведчики поймали первого попавшегося конного варвара, которым оказался старожил Виш. Он как раз вышел на лужок попасти кобылу Инфляцию.

— Когда час «Ч» наступит? — принялись его пытать бравые германцы. — Много ли до того часу времени осталось?

А конюх и в толк не возьмет, о чем эти придурки долдонят.

— Битый час, — скаламбурил.

Разведчики обрадовались и кинулись докладывать по начальству, что сверхтрудное задание выполнено. Побежали скорей, потому что надеялись получить крест золоченый и дубовые листья, которые считались священными. Герман особо отличившихся всегда хвалил: «Дубы!»

Противники германцев шли по пятам за врагом и в Драчевку тоже не вступали. Так и прокатилась война стороной.

Глава двадцать девятая. Комариный царь

Петров: Эй, Камаров! Давай ловить комаров! Камаров: Нет, я к этому не готов; Давай лучше ловить котов!

Даниил Хармс

Битва ушла на Запад, — продолжал вернувшийся из прошлого историк, — а выжившие после ранений и их родня остались в Сибири. Стали приспосабливаться к новому климату. Срубили избы по образу и подобию Драчевских, построили две деревни — Колотилово и Малые Подштанники. Название, естественно, придумали драчевцы.

Фершал Кос стал бегать в набег, улучшать породу. Виш и Сим иногда присоединялись к коновалу, как они в шутку прозвали автора стихотворения «Непременно куплю себе лошадь». Лошадь у них имелась, но Кос ее не больно-то жаловал. Он баб любил. А за кобылой Инфляцией ухаживал, заплетал в гриву ленты и тер скребницей Виш. На ней и пахал. И получил кличку конюх в укор Косу и для контраста.

В третьем тысячелетии до Рождества Христова почти все зарытые в могильники были монголоидами. К третьему веку практически все население стало европеидным…

Стал я со старожилами знакомиться.

— Зарифмуй звезда-провода, — приступили они ко мне.

— Завсегда, — отвечаю.

— Зарифмуй Европа-жопа!

— Опа-опа.

— Три притопа, два прихлопа, — добавил Кос.

— Так плясали три холопа, — подхватил Сим, или кузнец, как его прозвали товарищи, потому что именно он с железяками возился.

— Так давил на стенке клопа, — не смог остаться в стороне Виш, — драматург де Вега Лопа.

Поняли старожилы, что стихами меня не достать, задали самую трудную, по их мнению, загадку.

— Кто написал строки: «Стихов моих слагалище складает про любов»?

А я, прежде чем в Драчевку наведаться, посетил архив, нашел витозаписи старожилов. Правда, мало что понял, потому что жизнь у них идет петлями, события повторяются, мысли накладываются. Разобрался, что старожилы надеются: в XX веке, когда им суждено родиться, пятидесятишестивековой круг замкнется. Они сольются с новорожденными, каждый станет сам собой, и аварии не случится. В надежде на такой исход они и пишут на каждом новом витке одно и то же.

Стихов моих слагалище
складает про любов. —
Пошел ты во влагалище,
дабы родиться вновь!

Я им и говорю, мол, написал это каждый из вас, да не по одному разу.

— А зачем?

— Чтобы в свой век вернуться и жить по-людски.

— Что ж, угадал. Проходи, гостем будешь, — решил Кос.

— А бутылку поставишь, хозяином будешь, — добавил Сим.

— А поставишь яйцо на попа, — припомнил Виш старую хохму, — Колумбом будешь.

— А можно я к вам с ютом приду? — спросил я.

— А на что тебе ют? — удивились старожилы. — Разве мало ту нас всякой дряни, чтобы еще и новую тащить?

— Хочу попробовать пытать его телепатически, — объяснил я.

— Ну, попытка не пытка, — сказал Виш, — хотя и пытка далеко не попытка.

— Так что с ютом? Можно с ним заявиться?

— Волоки, — решили старожилы.

Я и приволок. Поселился в заезжей, три дня с аппаратурой мучился, потом научился диапазон ют-ских ментальных излучений смещать в привычную часть спектра. Отладил мнемоналобник и разобрался, как делать витозаписи с помощью наших хронокаров. С их помощью мы теперь выясним подробности жизни в Ю-мире. Но о создании мембран из них не узнать, потому что в Ютландии существует строжайшее правило: компетентных в создании межпространственных проходов нельзя пускать в параллельные миры. Так что выход был один — брать языка. Я сделал очередной бросок в прошлое на поляну с Лесом Новым.

Лес рассказал мне про битву с ютроллями. Первое письменное произведение динлинов называлось «Повесть о чЮдесных полках Роевых». Тринадцать веков его переписывали, придумали буквицы и цветные картинки. Появились даже пародии, что говорит о зрелости литературы. От ютов лесичи получали бумагу, так что книгопечатание не могло не возникнуть. Часть книжек попала на Запад. Во все времена и у всех народов появляются свои путешественники, Марко Поло, Рубруки и Афанасьевы…

Петров налил другу второй стакан. На сей раз римского.