Паутина

Зато на «Искусстве вандализма» невозможно было не задержать взгляд. Тема, проигрыш которой я только что отметил в вокзальной архитектуре, вставала здесь в полный рост: после того, как я щелкнул по ссылке, на экране появилось огромное слово ХУЙ, белое на синем фоне.

Повинуясь какому-то древнему инстинкту, я поднял плечи и подался вперед, закрывая экран от воображаемых наблюдателей, стоящих за спиной. Потом покосился на администраторшу инфо-центра. К счастью, она была поглощена изучением рейтинга своей сексапильности. Я расслабился и снова посмотрел на экран.

Со второго взгляда можно было заметить кое-какие особенности. Галочка над буквой «Й» была гораздо крупнее, чем нужно, и все слово группировалось вокруг нее… Да это же не что иное, как знаменитый логотип спортивной фирмы Nike!

В уголке нецензурного плаката стоял маленький, но тоже довольно известный значок «харе» — символическое изображение головы человека, который смачно сплевывает. В статье рассказывалось о том, как движение «харе» возникло, как прокатилось по стране и почему заглохло. Забавно, что автор статьи громко порицал «вандалов» — однако между строк ясно прочитывалось, что сам он в восторге от их выходок. История возникновения движения вообще выглядела у новосибирского журналиста как речь адвоката на суде. Многие профессии, писал он, повторяют одну и ту же печальную судьбу. Сначала они дефицитны, потом модны, а потом, когда появляется целая волна специально обученных специалистов — их ремесло становится никому не нужным.

Так было в начале века и с дизайнерами. Кризис полиграфии совпал с выходом нового поколения софта для производства визуальной продукции. Те, кому знание «Фотошопа» когда-то открывало дорогу в десятки контор, оказались на улице — интеллектуальные программы делали на них большую часть работы. Кто-то бросился догонять технологию, изучая принципы работы с искусственным интеллектом. Другие срочно переквалифицировались в трехмерщиков, чтобы устроиться хотя бы простыми чернорабочими на вебельную фабрику какого-нибудь ирландского Мистера Паркера. А несколько специалистов-графиков, потерявших работу в крупном рекламном агентстве Новосибирска, закатили эффектную акцию протеста. Вся методология рекламного бизнеса была брошена ими на то, чтобы преобразовать логотипы и слоганы известных фирм в нечто, вызывающее строго отрицательные эмоции. При этом «негативы» выполнялись так, что по-прежнему сильно напоминали оригинальную рекламу. Так что отвращение, вызванное пародиями, распространялось и на оригинал, как и было задумано.

Идея «харе», или «хакнутой рекламы», была подхвачена повсеместно. Некоторые умудрялись хакать даже стереостенды. В московском метро в течение трех дней вместо «Живи со вкусом!» висело «Умри со вкусом!» — как оказалось, исправить нужно было всего пару палочек. В Питере вывеска «REEBOK» была преобразована в «GRIBOK», и это неплохо сочеталось с появлением ядовито-зеленых пятен на белоснежных кроссовках в той же голографической витрине. Что касается логотипа Nike, превращенного в совсем уж неприличное слово — этот шедевр граффити появился в одну прекрасную ночь на здании центрального универмага в Новгороде, где провисел незакрашенным почти неделю. А затем перекочевал на другие стенды, в Сеть и на футболки неопанков. Эффект был достигнут: связь злополучной галочки со словом из трех букв стала в общественном сознании настолько устойчивой, что человека в одежде от Nike могли запросто не пустить даже в «Тетрис».

Я прокрутил страничку — увы, в этот раз искалка опять ошиблась. На следующей картинке красовался другой известный шедевр «харе», самое корректное название которого звучало как «волосатый бенц». Всего несколько штрихов было добавлено к известному логотипу — однако, как настаивал автор «Искусства вандализма», никто больше не мог смотреть без тошноты на обычный значок «мерседеса» после того, как увидел волосатый.

Я пожалел, что в Инфо-центре нет 3D-сканнера: с трехмерной картинкой поиск шел бы медленнее, по продуктивнее. Поняв, на чем ошибается здешняя поисковая система, я уже мог предсказать, что в следующих двух новостях она тоже обманулась. Однако все-таки пролистал их, поскольку меня заинтересовали сами новости.

Как я и предполагал, в истории про московских карлсонов искалку привлекло изображение самопальной спутниковой антенны. С развитием беспроводной связи «подполье» все больше превращалось в «надкрышье». Москва как столица была впереди и здесь. Карлсоны, то есть обитающие на крышах хакеры и просто любители бесплатного доступа, исчислялись в столице целыми бандами. У Жигана и Саида были там знакомые, потому я решил прочесть, что случилось. К сожалению, новость оказалась написана в неистребимых традициях отечественной журналистики a la «Интерфакс»: в ней перечислялось множество фактов на общую тему, вроде полного числа успешных арестов хакеров за последние 20 лет — но зато никаких конкретных данных по поводу данного происшествия не давалось.