Паутина

Если же обмануть пытались самого Ника, то он понимал не только то, что его пытаются обмануть, но и как пытаются это сделать. Интрига разворачивала свою изнанку перед сознанием Ника и становилась похожей на выпотрошенную рыбу. Понимание приходило без визуальных эффектов. Просто в тот момент, когда Ник видел очередное пятно рядом с лжецом, разум вдруг осознавал, что попытка обмана касается именно его, а в следующую секунду понимал, как именно его пытаются обмануть.

Это было сродни озарению. Когда бьешься над математической задачкой, не понимая, как ее решать, потом вдруг на секунду закрываешь глаза, а когда открываешь – решение уже есть, и осталось его только записать.

Поначалу эта ловля людей на лжи забавляла.

Всякий раз, когда Хохол рассказывал очередную байку, его аура была усеяна мелкими темными пятнышками, словно шкура леопарда. В магазинах и ресторанах ауры продавцов и официантов были похожи на далматинцев. На улицах прохожие походили на кляксы Роршаха.

Они общались друг с другом, лгали друг другу, а Ник получал удовольствие, наблюдая за ними. Ему нравилось подмечать детали поведения, которые неосознанно проявлялись у людей, когда они лгут. Это как в покере, когда опытные игроки вычисляют элементы блефа противника: кто-то чешет нос, кто-то смотрит по сторонам или, наоборот, в одну точку. Но на такие вычисления обычно уходит довольно много времени, Ник же сразу видел обман. Кто-то чесал нос, кто-то отводил взгляд в сторону, кто-то поправлял очки.

– Костян, скажи…

– Меня зовут Карлито.

– Извини, Карлито. Многим людям ты встречи с папой устраивал?

– Слушай, Ник, ты встретился с серым кардиналом, а это гораздо круче, чем встреча…

– Карлито, прямой вопрос. Сколько человек с твоей помощью получили аудиенцию у папы римского?

Костян-Карлито, когда врал по мелочам, чуть прикусывал нижнюю губу. Когда ложь, по его мнению, была важной, он начинал жестикулировать и вообще много двигаться. Видимо, на подсознательном уровне ему казалось, что такие движения отвлекают внимание того, кого он пытался обмануть.

– Много, я даже не считал. И не только с папой. – Карлито начал ходить по квартире, размахивая руками. – Брат жены моего двоюродного брата встречался через меня с одним из замов Берлуса, а однажды сюда Вова приезжал, так я…

– Я запутался уже после первого брата. А знаешь почему, Костян? Потому что ты мне врешь. Начиная с первого брата.

Да, было забавно.

До тех пор, пока Ник не понял, что нет ни одного человека, у которого была бы чистая аура. Врали все.

– Хохол, так сколько тебе Синка должна была заплатить за то, чтобы ты меня убил?

– Я же тебе говорил, пятьдесят тысяч…

– А ты много вообще человек убил? – интересовался Ник.

– Ну… в девяностые пришлось пострелять… – уклончиво отвечал Хохол.

Большинство волновалось, некоторые держали себя в руках. Хохол начинал сразу бурчать что-то неразборчиво, менять тему разговора. 

В большинстве случаев, стоило только слегка глубже копнуть, даже лиса не требовалась, чтобы понять, что он врет. Причем иногда – не получая от этого какой-либо экономической выгоды, а просто ради того, чтобы соврать. По привычке, что ли?

Периодически в беседах с Хохлом, кроме темных пятен ауры, появлялись новые ощущения. Словно тонкая липкая нить опускалась на кожу. Неприятное ощущение. Хотелось отряхнуться, но даже если Ник это делал, ощущение не проходило.

– А что, если я скажу тебе, что Синка не заказывала тебе убить меня? Что, если ты вообще не убивал никогда людей?

– Вот йопт! – искренне нервничал Хохол. – Это ты с помощью этой штуки узнаешь? Вот этой серебряной собаки?

– Это лиса, Хохол.

– У тебя, кстати, глаза такие же, как у нее… В смысле, не у собаки, а у Синки. Слушай, тут на днях турнир будет по холдему, не хочешь принять участие?

– Я не играю в карты.

– А играть и не надо. Надо поучаствовать и забрать приз за первое место. Кстати, а как эта штука работает?

– Никак, если ты попытаешься ее украсть у меня. Такие предметы работают только в одном случае – если предыдущие владельцы сами передают их, по доброй воле.

– А ты не сможешь…

– Я не отдам тебе лису по доброй воле.

– Нет, ну просто на один день, я бы в турнире поучаствовал…

Хохол начинал бормотать что-то неразборчивое и пытаться менять тему разговора. Лиса распознавала такие попытки как очередную ложь и не давала Нику запутаться в хитросплетениях разговора.

– Хохол! Так что тебе Синка насчет меня сказала?

Выбора у Хохла особо не было. Либо говорить правду, либо молчать.

– Сказала, что ты сладкий лох и если тебя напугать, то можно снять тысяч пятьдесят.

– И все?

– Сказала, что тебя потом еще можно подоить по мелочи. Но я тебя сейчас не дою… то есть ты мне платишь, но это же за мою работу, я ведь обеспечиваю тебе безопасность и все такое…

Итак, она не хотела убивать Ника, она всего лишь попросила Хохла напугать его и забрать все деньги. И она считала его лохом.

Неизвестно, что хуже.