Паутина

А еще голос. Для себя Федор определил, такой голос может быть только у закоренелого педика. Поэтому следователь ему не понравился вдвойне. Да и не самостоятельный он был какой-то. Едва ли не по каждому вопросу звонил Липкову, советовался, чем вызывал у Туманова улыбку. «Молодой. Из новичков,» – думал про него Федор.

– Иди. Я тебе потом устрою театр, если захочешь, – гоготнул коренастый опер и потянул Федора за пристегнутую правую руку к поджидавшему их микроавтобусу «Газель».

– Грубо, – заметил на это Туманов, хотя и понимал, тупоголового коренастого таким замечанием не проймешь.

А вот шедшего рядом другого опера, как видно сказанное Тумановым задело за больное. Он огрызнулся:

– Смотри-ка, не нравится ему. Хрен, какой. Не надо было палить из пистолета, и сейчас бы не торчал у нас в отделе. И нам бы с тобой не возиться. А теперь, терпи. И поменьше разевай рот, а то кулак влетит.

Федору ничего другого не оставалось, как согласиться и он сказал коротко:

– Понял.

Заместитель прокурора Липков важно восседал в микроавтобусе на отдельном боковом сиденье.

Федор поздоровался с ним, но Липков даже не глянул на него, сидел с каменным лицом.

«Ну и черт с тобой,» – подумал про него Федор, усаживаясь к окну. Он прислонил лицо к прогретому солнцем стеклу и закрыл глаза, расслабившись. Когда-то еще в его положении удастся вот так побалдеть?

Прокурорский следователь сел рядом с Липковым и что-то стал ему тихонько рассказывать. Федор понял, говорили про него, но прислушиваться не стал. Пусть говорят, что хотят.

Оба оперативника болтали о своем наболевшем. И только водитель микроавтобуса молчал. Он рассеянным взглядом поглядывал на проходивших мимо женщин и постукивал пальцами по «баранке». Скорее всего, от нетерпения. Он привык к езде, к движению, а вот так сидеть и ждать, было для него невыносимо нудно. И, наконец, он не вытерпел:

– Мать вашу! Ну, мы поедем, наконец? Уже двадцать минут торчим тут. Я бы за это время на заправку сгонял.

Липков со следаком от нетерпения заерзали на сиденье. Заместитель прокурора даже поглядел на часы. И только опера мужественно сохраняли спокойствие. Эти двое никуда не торопились, что можно было сказать и про Федора. Спешка и ему была не нужна.

Поэтому, когда прибежал Усков, водитель, Липков и следователь – накинулись на него, не принимая извинений. И глядя на их грызню, Федор развеселился. Сейчас они вели себя как небольшая стая собак, когда более сильные нападают на слабого, который отбивается от них как может. Так и Усков. Он старался не дать себя в обиду.

Успокоились все только тогда, когда «Газель» набрав приличную скорость, чуть не врезалась в проезжавший мимо фургон. Тогда все сразу замолчали, и только коренастый опер сочно выругавшись, заметил как бы, между прочим:

– Федырыч, – назвал он водителя по отчеству, – не дрова везешь.

Водитель ничего не ответил, но скорость сбавил.

Езды от районного отдела внутренних дел до кафе «Весна» было минут двадцать с небольшим. Все это время Федор сидел с закрытыми глазами, делая вид, что дремлет. К нему не приставали с вопросами, словно на какое-то время вообще забыв о его существовании. И только коренастый опер с приплюснутым носом, к которому Федор был пристегнут помнил о нем. Покосившись на Туманова, он сказал своему напарнику:

– Видал, какие нервы? Хоть бы что. Дрыхнуть вздумал, – он не удержался и толкнул Федора локтем в бок. – Эй! Неужели в камере не отоспался?

– Отстань. Ты мне надоел, – не открывая глаз, проговорил Федор, разморенный от духоты. Даже немного стала болеть голова. А это сейчас совсем ни к чему. Надо собраться с мыслями, все обдумать. Ведь не для прогулки едет.

Чуть приоткрыв глаза, Федор глянул на адвоката. Сидит Усков, достал газету из своего кейса и все ему как по барабану. Еще тот хитрец. Такие за идею не работают, только за деньги. И где только ребята опера такого откопали.

Но сейчас Федора больше интересовал Липков. Заместитель прокурора спокоен. Лицо как всегда строгое, без малейшей мимики. Будто и не человек это вовсе, а каменная статуя. Но он здесь главный, поэтому Федор сделал ставку на него.

– Ну, Туманов, надеюсь на ваше откровение, – сказал заместитель прокурора, когда приехали на место и вышли из микроавтобуса. – Давайте, поведайте нам, как было дело. У вас, было, предостаточно времени обдумать все, взвесить. Это хорошо, что вы решили сотрудничать со следствием и отбросили амбиции. Они вам только мешают, а мы, – сделал Липков ударение на «мы», – постараемся вам помочь.

В чем заключалась эта помощь, Федор догадывался: побыстрее засадить его в тюрягу. Немного удивляло другое. Наверняка уже весь материал собран, так чего тянет следак? Но торопить его Федор не собирался, и сказал, обращаясь к Липкову:

– Да, вы правы. Я за то время, пока нахожусь в камере, о многом передумал.

Адвокат вопросительно заглянул Федору в глаза, стараясь угадать, к чему клонит его подзащитный.

– Вот и правильно, – голос у Липкова подобрел, и суровость с лица стала потихоньку спадать. Он даже одобрительно кивнул.