Паутина

Стефани кивнула. Она почувствовала себя молодой, свободной и безмерно счастливой. Она не видела Леона месяца полтора, с тех пор, как познакомилась с ним. Он больше не заходил в магазин «Жаклин из Прованса», и новые картины привозил на большом фургоне его друг. Разворачивая с Жаклин картины, она как-то поинтересовалась, не собирается ли Леон зайти посмотреть, как они развесят их в магазине. А может, он придет сам, когда принесет новые?

— Ах, заранее про него ничего нельзя сказать наверняка, — ответила Жаклин. — Он совершенно непредсказуем. Посмотрите, разве они не великолепны? Как это отличается от всех других пейзажей! В его работе чувствуется такая сила, словно кистью он может пронзить, как копьем, всю эту вычурность насквозь…

С тех пор Стефани больше не заводила о нем разговор. А спустя какое-то время перестала и думать о нем: ей было стыдно, что она могла искать встреч с ним. Я ведь замужем, твердила она про себя. Как можно думать о том, чтобы искать приключений с Леоном? Что это на меня нашло?

Я не должна использовать Леона или кого-то еще, чтобы окончательно порвать с Максом. Тут я должна все делать сама. Я должна научиться все делать сама. Не могу же я все время жить так, чтобы путь мне расчищали другие.

— Зеленый, — сказала Леон, улыбнувшись ей и понимая, что мысли ее сейчас далеко.

Они пересекли автостраду и покатили к обочине дороги. Мимо со свистом проносились легковые машины и грузовики. Стиснув зубы, Стефани не сводила глаз со спины Леона, приказывая себе не обращать внимания на общий шум и громыхание машин по мостовой, когда грузовики на большой скорости обгоняли ее. Мышцы были напряжены, она инстинктивно вся съежилась, каждое мгновение ожидая, что следующий грузовик отбросит ее, словно щепку, на обочину. Но ничего не произошло: они с Леоном яростно крутили педали и через несколько мгновений свернули с автострады. Теперь они были на узкой дороге, стрелой уходящей вперед и вверх, между рядами высоких кипарисов вдоль обочины.

Шум автострады мгновенно стих, словно за ними захлопнулась дверь. Воздух здесь был недвижим и тих. Стефани слышала мягкое шуршание шин, пение петуха вдалеке, постепенно затихающие голоса пролетавших птиц, что так отчетливо вырисовывались на фоне серебристо-голубого неба. Напряжение ушло, она расслабилась и догнала Леона. Тот сбавил скорость и ждал ее.

— Ну как, здесь лучше? — спросил он.

— Намного. И здесь очень красиво.

Они ехали дальше молча. Но вот кипарисы закончились, и они покатили среди виноградников. Ряды виноградных кустов, покрытые нежными листочками, расходились безукоризненно прямыми линиями от дома в центре фермы. Солнце уже пекло вовсю. Стефани вытерла пот со лба, достала флягу с водой и на ходу сделала глоток. Ей нравилось, что Леон молчит и улыбается, когда они встречались с ним взглядом; нравилось ни о чем не думать и впитывать в себя все звуки, запахи, краски: изогнутые дугой струи воды дождевых установок, ярко блестевшие на солнце; заросли тимьяна с крошечными бледно-фиолетовыми цветочками вдоль дороги; розовые цветы на кустах розмарина среди его хвои, так похожей на сосновую; приветствия идущих по дороге фермеров в простых рубахах и черных штанах, что спадали складками на башмаки; грозди зреющих вишен, просвечивающие сквозь густую листву; маленький, словно игрушечный, почтовый фургон, без устали колесивший по деревенским проселочным дорогам… Она чувствовала себя сильной и здоровой — плотью от плоти земли. Казалось, что все вокруг исполнено умиротворением и покоем, что в мире больше никого нет, кроме нее и Леона. Я счастлива, подумала она и поняла: все ее прежние чувства — к Максу и Роберу, к мадам Бессе и Жаклин, — все это было не то.

Дорога стала шире, появились машины. Невысокая каменная ограда вдоль дороги, опоры линии электропередач, фонарные столбы — все указывало на то, что впереди город. Стефани с Леоном докатили до поворота дорога и увидели прямо перед собой огромный каменный мост с высокими сводами. Не сбавляя скорости, они пронеслись под ним, проехали мимо высоких темно-серых скал с глубокими пещерами — и въехали в Фонтен-де-Воклюз.

— Велосипеды можно оставить на площади, — сказал Леон и спросил первого же полицейского, где стоянка. — Дальше пойдем пешком. — Они обогнули заполненную людьми тенистую площадь и не спеша пошли по длинной, шедшей под уклон аллее. С одной стороны к ней подступала река, а с другой — сгрудились палатки с сувенирами для не в меру доверчивых туристов. Дойдя так до улицы, где были кафе, они остановились у входа с вывеской «Кафе Филип».

— Минутку. — Леон бегом спустился по крохотной каменной лестнице и тут же вернулся. — Я заказал столик, через полчаса можно будет пообедать.