Паутина

— Благодарю вас, я не буду садиться, я нормально себя чувствую. — Карта выпала у нее из руки. Уставившись на нее, она видела, как тонкие линии и бледные краски расплываются неясным пятном перед глазами.

— Недалеко отсюда живет врач, мадам. Я могу привести его.

— Нет, это ни к чему, мне не нужен врач. — Она улыбнулась ему. — Возможно, вы правы, на улице слишком жарко. — Помедлив, она решилась. — Впрочем, признаюсь, я сбита с толку. Я не была у вас недавно, я вообще никогда не была в вашем магазине. Не знаю, кто здесь был, но эта женщина, наверное, была похожа на меня.

Нахмурившись, он посмотрел на нее.

— Мадам шутит? Все точно так же: шляпа, шарф, волосы… и лицо! Такая женщина, как вы, мадам, — такая красивая, такая влюбленная, так одержимая жаждой знаний, не так быстро забывается. А ваш друг, который так хорошо разбирается в картах! Я его тоже не мог бы забыть. — Нагнувшись, он поднял карту с пола. — Разговаривать с ним было одно удовольствие, не многие в наше время обладают столь обширными познаниями. А ведь он — художник, не картограф! До сих пор не могу опомниться от изумления.

Сабрина покачала головой.

— Здесь какая-то ошибка. Они говорили вам, как их зовут?

— Вы спрашиваете, сказали ли вы мне, как вас зовут, мадам? Нет, не сказали. Я спросил у вашего друга, есть ли у него визитная карточка, он ответил, что нет, и еще пошутил. У художников, говорит, есть полотна, а не визитные карточки. Нет, мадам, ваш друг не сказал мне, как его зовут, так же как и вы. — Он многозначительно посмотрел на нее, ожидая, что она назовет себя и тем самым положит конец непонятной игре, которую сама же и затеяла.

Кем бы они ни были, мелькнула у Сабрины мысль, у них, вероятно, были веские причины для того, чтобы не назвать себя. Продолжительный разговор о том, что продается в магазине и о том, купить ли ту или иную вещь, практически всегда заканчивается знакомством.

— Меня зовут Стефани Андерсен, — сказала она, — но женщину, которая была в вашем магазине, зовут иначе.

— Мадам! — взорвался он. Отвернувшись, он убрал карту в нужный ящик, затем снова повернулся к ней. — Если вы передумали и теперь не хотите покупать карту Торнье — это одно. Насколько я понимаю, вы не питаете особого интереса к картам, занимаясь антикварной мебелью, но…

— Что?

— Прошу прощения, мадам?

— Вы упомянули об антикварной мебели.

— Mon Dieu! [4]Мадам, вы окончательно сбили меня с толку, продолжая эту игру, которая кажется мне на редкость странной. Мне неважно, как вас зовут…

— А они говорили, где живут? В каком-нибудь районе Авиньона или, может, в одном из городов неподалеку?

Он в отчаянии всплеснул руками.

— Нет, мадам, мне вы этого не говорили.

— А какой живописью он занимается?

— Он мне этого не сказал. Вы и сами знаете.

— Вы не наблюдали за ними, когда они вышли из магазина? Куда они пошли?

— Я не знаю, куда вы пошли, мадам. И не желаю знать — меня это не интересует. А теперь прошу извинить — дела.

Разозленный странным разговором с ней, он ушел в соседнюю комнату.

Сабрина нерешительно постояла на месте, потом медленно вышла из магазина и, пройдя обратно тем же путем, вдоль реки, вернулась в центр города. Магазины скоро уже, наверное, закроются на обеденный перерыв, а когда откроются, ей надо быть в пути, чтобы успеть на рейс из Марселя в Лондон, иначе она не успеет на утренний рейс в Чикаго. Впрочем, какая разница — открыты магазины или закрыты? Если эта женщина, эта самозванка — ибо кто же она еще? — ни за что не хотела называть свое имя хозяевам магазинов, так же, как и ее приятель, то что толку ходить из одного магазина в другой в надежде выяснить, кто они такие, чем занимаются и почему?

Но он же художник. Если это так, то, наверное, он захотел побывать в картинных галереях. Или, может, ему понадобилось купить кое-что для работы.

Почувствовав внезапный прилив энергии, она отправилась в экскурсионное бюро на площади Жана Жореса и взяла перечень картинных галерей и магазинов, торгующих принадлежностями для художников. Таких магазинов было всего два, причем один из них — «Фурнитюр артистик» — располагался всего в нескольких кварталах отсюда. Она быстро пошла туда, не обращая внимания на жару. На лицо ей падала тень от шляпы.

— Ах, мадам, как я рада, что вы вернулись! — обратилась к ней высокая женщина, стоявшая за прилавком. У нее были широкие плечи, округлые, пухлые щеки, а очки, слишком большие для нее, придавали ей сходство с совой довольно кроткого вида. — Заворачивая вам покупку, я забыла положить туда одну кисть. Вот она. — Достав из-под прилавка узкую коробочку, она с широкой улыбкой протянула ее Сабрине. — А то пришлось бы разыскивать вас, что заняло бы много времени. Я же не знала, куда обратиться.

Сабрина решила, что говорить правду — слишком усложнять дело.

— Разве я не сказала вам, где живу?

— Нет, мадам, случая поговорить об этом нам не представилось.