Паутина

О том, что самое правильное решение в случае внезапной атаки кровососа с воздуха – это не пытаться бежать, не орать благим матом, не размахивать руками или тем, что есть у тебя в руках, а падать плашмя на землю и закрывать голову руками, как при взрыве, – об этом Камохин тоже говорил. Однако у индейца, похоже, все вылетело из головы, когда он увидел, а может быть, и не увидел вовсе, а каким-то иным образом почувствовал надвигавшуюся на него сверху тень. Он только поднял голову и изумленно разинул рот. А в следующий момент чупакабра выстрелила вперед своим зевом и схватила несчастного за голову. Бедолагу спасло только то, что один из четырех крючьев, которые должны были впиться ему в шею, зацепился за лежавший у него на плече кол. А сам он не бросил эту деревяшку, а вцепился в нее обеими руками так, будто знал, что от этого зависит его жизнь. Знать он этого, конечно, не мог, но на самом деле так оно и было. Именно зацепившийся за деревяшку коготь не давал крылатой твари как следует сдавить жертве горло и свернуть ей шею. Размахивая крыльями, тварь попыталась взлететь, но ей не хватило сил подняться с таким грузом. Поняв всю тщетность своих попыток набрать высоту, она полетела в сторону, таща жертву за собой, так что индеец, не видя, куда бежит, едва успевал перебирать ногами. Порой он оступался, и тогда его ноги волочились по земле, вычерчивая носками ботинок две кривые линии.

Первым заметил, что происходит, Орсон.

– Камохин! – заорал он во все горло.

И, выхватив багор из рук стоявшего рядом с ним индейца, кинулся в атаку.

Подбежав к бьющемуся в железном захвате чупакабры несчастному, биолог, примеряясь, сделал шаг вправо, затем – шаг влево. Он примерно представлял, куда нужно нанести удар, чтобы он оказался пускай не смертельным, но уж, по крайней мере, ощутимым для твари с кучей дублирующих друг друга органов. Но при этом он боялся задеть багром голову жертвы. Наконец, выбрав нужную точку, англичанин, как копьем, ударил чупакабру багром. Острие на удивление легко вошло в податливую плоть и, ударившись о костяную пластину, скользнуло по ней. Орсон провернул багор на четверть оборота, чтобы лучше зацепился крюк, взял древко под мышку и потянул на себя. Теперь тварь была надежно загарпунена. Но одному англичанину было с ней не справиться. Кроме того, он сам оставался без прикрытия и мог в любую секунду быть атакованным другой чупакаброй.

Вовремя подоспевший Камохин ободряюще хлопнул по плечу оказавшегося в роли реальной жертвы индейца – «Все в порядке, приятель!» – и отточенным, как у хирурга, движением вогнал широкое лезвие охотничьего ножа точно между древком кола, лежащего на плече бедолаги, и мышечным кольцом чупакаброва зева. С ходу развернув нож, он уперся обухом клинка в дерево и, резко дернув рукоятку вверх, рассек напряженную мышцу зева. Кровь потекла ему на руку и на плечо жертвы. Камохин увеличил надрез и попытался свободной рукой освободить голову индейца. Но все оказалось не так-то просто. То ли повинуясь тупому инстинкту, то ли уже вообще не соображая, что и зачем она делает, кровососущая тварь продолжала судорожно сжимать мышечное кольцо вокруг шеи жертвы. Выругавшись, Камохин принялся кромсать окольцовывающие зев твари мышцы.

– Ты в порядке, Док?.. Держишь?

– Да. Все нормально.

– Эй! Парень! – Камохин еще раз хлопнул индейца по плечу, чтобы убедиться, что тот еще жив.

Индеец взмахнул левой рукой.

– Смотри-ка, какой живучий, – не прекращая своего кровавого дела, криво усмехнулся стрелок. – Другой бы на его месте давно дуба дал.

– Вы тут развлекаетесь или как? – спросил, подбежав к ним Брейгель.

– Или как, – отозвался сквозь зубы Орсон.

– А почему без прикрытия?

Передернув затвор помпового дробовика «Ремингтон 870», Брейгель вскинул ружье и выстрелил в пикирующую на них чупакабру. Передернул затвор и – снова выстрелил. И так пять раз подряд. Пока изрешеченная крупной картечью тварь не грохнулась на землю и не затрясла в агонии концами крыльев.

– Где достал? – спросил Камохин.

– Лукас дал, – Брейгель положил ружье на локоть левой руки и вставил в магазин два новых патрона. – Хорошая штука, вот только с патронами не очень. С десяток всего осталось.

– Эй! Эй! Прекратить! – осадил биолог набежавших вдруг со всех сторон с баграми, битами и мачете местных жителей. – Эту чупакабру будем брать живой!

Индейцы с явной неохотой опустили уже приготовленное для боя оружие.

Камохину наконец-то удалось освободить жертву от мертвой хватки чупакабры. Ошалевший и пока что плохо понимающий, что вокруг него происходит, индеец, весь перемазанный кровью и какой-то слизью, осел на землю. Передав багор Брейгелю, Орсон подбежал к нему и с размаха влепил увесистую оплеуху. Взгляд индейца приобрел осмысленность. Он счастливо улыбнулся, шмыгнул носом и провел ладонью по лицу.

– Жить будет, – сообщил Орсон.