Паутина

Орсон ухватил кабанчика за задние ноги и подтащил поближе к костру. Взяв фонарик, он посветил мертвому зверю на голову, оттянул ему веки, затем приоткрыл пасть пекари, вытащил язык и под конец потрогал пятачок.

– Со всей определенностью могу сказать, что этот яд не вызывает удушье или остановку сердца. А именно такие яды наиболее распространены среди земных ядовитых рептилий. Кроме того, яд не вызывает паралича, – биолог приподнял переднюю ногу пекари и отпустил ее. Нога свободно упала. – Мышцы жертвы не напряжены.

– Значит, мы можем его съесть? – с надеждой спросил Брейгель.

– Все гораздо хуже, чем я думал, – удрученно покачал головой Орсон. – Те типы ядов, о которых я подумал вначале, как правило, полностью разрушаются при термической обработке. Поэтому использовать в пищу мясо погибшего от них зверя не опасно. Но зонтичник, похоже, использовал какой-то иной тип яда.

– Понятно, – вздохнул фламандец и потянулся за плодами саподильи.

Есть консервы из армейского пайка, когда рядом с костром лежит тушка свиньи, совсем не хотелось.

Орсон передал фонарик Камохину, показал, куда нужно светить, и принялся препарировать пекари. Начал он с того места, где имелись раны от крючьев, используемых зотничниками в качестве захватов. Сначала он надрезал шкуру зверя и развел края в стороны. Затем начал слой за слоем срезать мышечные волокна.

– Oh, and nothing itself! – воскликнул он вдруг.

Причем не мысленно, а вслух.

– Что, совсем плохо? – спросил Брейгель.

Естественно, предполагал он при этом самое худшее – то, что Док окончательно и бесповоротно удостоверился в том, что мясо пекари абсолютно несъедобно.

Вместо ответа Орсон пальцами, перемазанными кровью, схватил за запястье руку Камохина, держащую фонарь, и дернул ее вниз. Установив таким образом фонарь в требуемое положение, биолог вновь принялся кромсать ножом шею пекари.

Брейгель обреченно посмотрел на Осипова:

– Пора доставать консервы?

Ученый сделал успокаивающий жест рукой. Ему казалось, что не все еще потеряно.

Брейгель тяжело вздохнул и разрезал пополам еще один похожий на картошку плод саподильи.

Орсон воткнул нож под лопатку пекари, откинулся назад и вытер окровавленные руки о траву.

Все, замерев, ждали его вердикта.

– Я даже предположить такое не мог! – выдохнул наконец англичанин. – Эта тварь свернула пекари шею и раздавила трахею! Представляете, какой чудовищной силой она обладает?

– Так, значит, хрюшка съедобная? – едва заметно подался вперед Брейгель.

– Да, конечно. – Орсон вытащил нож из туши пекари и тщательно вытер лезвие сорванными с куста листьями.

Словно боясь, что биолог может вдруг передумать и изменить свое решение, Брейгель быстро перебрался к туше пекари и принялся потрошить ее.

Прошло совсем немного времени, а на огне уже скворчали, источая неземной аромат, насаженные на палки куски свежего мяса.

Глава 29

После сытного ужина всех начало клонить в сон. Поэтому Камохин решил дежурить первым. Он был уверен, что сумеет совладать с дремотой.

Орсон, Брейгель и Осипов забрались под тент – так, на всякий случай. Вдруг дождь пойдет. В сельве это обычное дело – дождь начинается внезапно и может зарядить на несколько дней. К тому же под тентом было как-то уютнее – блестящий полог над головой, на котором, преломляясь, плясали отблески огня, создавал иллюзию защищенности. Обманчивую, но приятную.

Камохин сел у костра, подкинул дров в огонь, положил автомат на колени. Чтобы было чем заняться, он перекачал у Орсона на свой планшет книгу «Загадочные и таинственные места планеты Земля». Если Ирина рекомендовала ее почитать, значит, в этом был какой-то смысл. Пусть и не сразу понятный. Квестеры уже настолько привыкли доверять этой девочке, что не подвергали сомнению никакие ее высказывания. Даже те, что шли вразрез с их собственными, вроде бы проверенными годами представлениями о здравом смысле.

Хотя какой нормальный квестер доверяет здравому смыслу? Особенно в зоне? В зоне все шиворот-навыворот. Здесь если чему и можно доверять, так только своему автомату да собственной интуиции. Да и то не очень. Тут схема такая: чем меньше доверяешь – тем больше шансов остаться в живых. Примерно так.

Устроившись поудобнее, Камохин принялся листать книгу. Читать с самого начала все подряд ему не хотелось – не роман все же, а справочник. А выбрать что-нибудь интересное никак не удавалось. Все, что попадалось Камохину на глаза, здорово отдавало если не откровенным бредом, то дешевой сенсацией.