Паутина

Я оглянулся. Ни таблички с названием улицы, ни номера дома. На противоположной стороне - закрытый на ремонт магазинчик, на его стеклянной витрине - марки компьютеров и названия программ. В одном углу стекло разбито, и от "WINDOWS" осталось только "WIND". Я почувствовал, что ноги у меня промокли и замерзают. И решительно направился к арке.

Проходной двор привел меня в глухой колодец с помойкой в углу и обшарпанной вывеской "Oldies" над дверью в подвал. Я автоматически посмотрел на небо, обрамленное квадратом колодца, и двинулся к подвалу.

Открывая дверь, я приготовился к худшему. Как минимум это могло оказаться дешевым ночным клубом с толпой окосевших юнцов, с крутящимися на потолке голографическими калейдоскопами "цифровой кислоты", и со странной музыкой, в которой я давно перестал разбираться. Окончательно я понял свою отсталость в вопросах музыки, когда в моду вошел "ангельский голосок". Барменша "Софита"

для начала дико расхохоталась, когда я спросил, кто это играет на органе в их Нет-кафе. А потом объяснила, что это озвучка одного из сетевых информационных каналов. У какого-то московского миджея однажды произошел такой глюк: он по ошибке запустил плеер не на звуковом файле, а на графическом. Файл был до этого сильно пожеван неким вирусом, и видимо потому заиграл. Звук миджею понравился, он стал экспериментировать. А когда сделался известным, секрет разболтал по пьяни, и "ангельский голосок" стали крутить повсюду. "Ну и что же сейчас играет?" - спросил я у барменши, слушая свиристящие переливы на высоких тонах; это и вправду ассоциировались с ангелами. "Политические новости Левкина, у него стрим плотный", - отвечала она.

Позже, во время редких посещений баров и клубов, я натыкался на еще более странную музыку - очень медленную и аритмичную, с неожиданными резкими "побоями" примерно раз в полминуты. Это оставляло еще более сильное ощущение дурдома.

Но дешевый клуб с музыкой был не самым худшим вариантом. Со слов Риты я знал, что в городе существуют особые подпольные театры, в которых все зрители перед представлением вдыхают "микроскоп", и дальше с ними происходит нечто необыкновенное. Сам я никогда не видел даже рекламы подобных заведений. Рита в них тоже не бывала, но утверждала, что люди попадают в них нестандартными путями. Открывая дверь под вывеской "Oldies", я думал о том, что попал сюда вполне нестандартным путем и что мое неуемное любопытство вполне заслуживает не только магического театра, но и хорошего удара по затылку в темном подъезде.

Против всех моих опасений, "Oldies" оказался стильным баром в духе ретро.

Фотографии рок-музыкантов прошлого века в перевернутых водопадах сигаретного дыма, деревянные скамейки и столы, и та самая музыка семидесятых, которая так зацепила людей моего поколения - от всего этого меня вмиг прошибло потом и ностальгией.

Незнакомка сидела у бара с кружкой пива и болтала с барменом. Я проскользнул в угол.

Здесь можно было сидеть долго из-за одной только музыки: сначала TRex, потом Джим Моррисон, потом Eagles... Правда, знаки времени проникли и сюда. Через зал прошли с пивом две совершенно одинаковые девушки в больших очках - в прошлом веке их сочли бы двойняшками, но теперь вариантов было больше. В данном случае стандартный вопрос "общие гены, общий хирург или общий кумир"

отпал сам собой, когда очкастые девицы сели под портретом Дженис Джоплин, который они могли бы с таким же успехом назвать своим.

Незнакомка пересела от бара к столику и скинула плащ: теперь она была во всем черном. Она по-прежнему сидела спиной ко мне, я так и не видел ее глаз.

А вдруг тоже Дженис Джоплин? Хотя очков у нее как будто нет... Я подумал, что было бы неплохо пойти к стойке, взять пива. И может быть, подсесть к ней. Вот только кончится "Отель Калифорния".

С последним аккордом я встал и двинулся к бару. Паузы между песнями не было - сразу зазвучала следующая, очень знакомая композиция. Но я распознал ее, только когда услышал голос БГ: "Если бы я знал, что такое электричество..."

Это был очередной ремейк: голос тот же, но музыка иная - более тревожный, более чувственный industribal, гулкий и быстрый перестук электронного тамтама. Сев у стойки, я обернулся и нашел глазами рыжую.

Она танцевала.

Старость - это не возраст, сказал я себе.