Паутина

– Иного не заслуживаете! Участь быдла – быть внизу! Стану я перед вами тут бисер метать! Те, кто нас не понимают – не заслуживают никакого внимания!

– Но я, может быть, искренне понять хочу! – даю Мишунову легкого пенделя. – А вы даже не объясняете ничего!

– Только незашоренные дурными идеями мозги способны воспринять истину! Молодые мозги – вы, старичьё, уже не сможете.

– Объясните – может, и смогу?

– Хорошо, – снисходит до меня оппонент. – Общество генетически разделено! На людей, которые однозначно, в силу природы своей, о б я з а н ы руководить всеми прочими и…

– Простите, а кто его, ну, в смысле – общество, разделил? И когда? Я, может, упустил что-то?

– Сама природа! Такие люди не способны ко лжи! И оттого только они вправе указывать всем прочим, куда и каким путем те обязаны идти. Это тяжкий крест и колоссальная ответственность! За свои ошибки коммунары отвечают жестоко!

– Перед кем?

– Перед своими товарищами, разумеется!

– А они-то здесь при чём? Указывают-то не им?!

– Стадо вправе осуждать пастухов? Вы в своем уме? Да эти телепузики и понять-то не в состоянии ничего не могут сами – всем сначала разжевать надо да в рот положить.

– Где ж это вы такое стадо отыскали, милейший?

– А вокруг посмотреть, облом – не? В зеркало гляньте, если не дошло. Тут вся эта страна такая!

Эта страна… Понятно теперь, с кем я сейчас говорю. Главный говорун – господин Погонин.

– Между прочим, любезный, именно эта страна пережила такое, что вам, надо думать, и не снилось-то никогда!

– Это что же?

– Революцию, войну, разруху – как-то и без ваших сверхлюдей обошлись. Сами, своим умом всё вытянули.

Погонин фыркает.

– Ага, вы ещё и оправдывать их возьмитесь!

– И возьмусь! Чем-то мне ваши речи одного дохлого политика напоминают… Гитлером его звали. Может, приходилось слышать о таком?

– Ага, старые песни! Вечно вы, как сказать нечего, оппонента с ним равняете!

– Это вы, любезнейший, обо мне? Так мы раньше не пересекались, дебатов не вели… откуда же такие сведения?

– Не паясничайте! – клиент грозно нахмурил брови, но, наоборот – вышло скорее смешно. – Узнаю знакомую пропаганду – так ещё в старые времена людям голову морочили!

– Ну, вам, судя по всему, заморочить не удалось – вовремя уехали. Надо полагать, этим и спаслись.

Погонин смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Да ты откуда взялся, такой болтливый?!

– С тех ворот, что и весь народ. Посмотрел я на ваши речи… и вопрос у меня есть. Можно?

– Ну… попробуй…

Топот ног.

Оглядываюсь назад – опаньки! А народу-то прибавилось… из боковых дверей повылазило ещё человек пятьдесят. Хреновастенько… Через такую толпу я не пробьюсь. У входной двери мелькнул силуэт Мишунова – ну, хоть он-то ушёл!

Ладно… потянем ещё время.

– Вы говорите, что воспринять новые идеи способны только пять процентов населения. Так?

– Так! – кивает оппонент.

– А почему не десять или пятнадцать, например? Откуда такие данные, позвольте полюбопытствовать?

– Наука… – глубокомысленно изрекает говорун. – Телепузикам не понять… в это надо в е р и т ь!

– Хм… ладно, а что будет с остальными? Теми, кто в это число не попадёт? Они-то как жить будут?

– Ну, – пожимает плечами мой оппонент, – свиньи в хлеву тоже живут… им даже нравится! Хавай жвачку да лежи в грязи… Это, милейший, их собственные проблемы – коммунарам они безразличны!

– Постойте, но ведь среди них могут быть и их же родители, близкие… с ними как?

– Еще Маркс сказал – у пролетария нет отечества! А у коммунара не может быть т а к и х родственников. Его близкие – это товарищи по духу!

Окружающая толпа одобрительно гудит.

– Ага, стало быть – чужие?

– Ну да! – снисходительно усмехается он.

– Тогда отчего вы требуете у них деньги? Они же – чужие люди!

– Классиков читать надо! – назидательно поднимает палец вверх Погонин. – Сказано же – капитализм сам продаст коммунистам веревку, на которой его же и повесят!

– Так то ж капитализм! Родители-то здесь при чём?

– Вы сюда провокаторствовать пришли? – подозрительно щурится оппонент. – Так с подобными типами у нас разговор короткий!

– Ладно… Бог с ней, с родней. А вот промышленность вы как поддерживать будете? Те же города, вроде этого, содержать? Тут ведь народу надо будет – все ваши коммунары не разгибаясь пахать будут с утра до ночи!

– Города отомрут! И промышленность ваша нам не потребуется!

– То есть? – озадаченно чешу в затылке. – Это как? Ни воды, ни металла… я уж про электричество и не говорю, нефть та же…

– Вода – в реке! Металл – а на Китай взглянуть слабо?! Они и в деревнях выплавляли всё, что требовалось!

Я аж поперхнулся.

– Э-м-м… А электричество?

– В окно взглянуть лень? Про атмосферные электростанции слыхивать приходилось? Мачту поднял – и качай!

– Что?!

– Электричество, – снисходительно усмехается говорун.

– Ага… – внимательно оглядываюсь по сторонам и иду к окну. Оппонент провожает меня удивленным взглядом, но, несколько поколебавшись, следует за мной. Выглядываю в окно.

– Чего ищем? – подозрительно спрашивает он.

– М-м-м… у вас к дому провода подведены, вон они! – указываю рукой. – Что ж вы себе такую станцию до сих пор не поставили?

Молчание…