Паутина

– Угу. А ты ещё колеблешься относительно исхода дела? Не сомневайся… Уголовное дело я закрою – благо что тут вы подсуетились вовремя, уважаю. Но вот относительно исхода другого, гражданского, процесса – здесь у тебя шансов нет. Да, мордобой, скорее всего, не докажут, тут отбрешешься. Но по остальным статьям – готовься. Тебя оштрафуют – и очень нехило!

– И все-таки – почему?

– Да потому, Миша, что армия осталась пока одной из немногих причин, благодаря которой весь этот бардак ещё не развернулся в полную силу! Да, солдаты сидят в казармах… но ведь могут из них и выйти! И поэтому сейчас поставлена задача…

– Кем?

– А ты не догадываешься? Задача, поставленная перед пропагандой, состоит в том, чтобы увидев военного – обычный гражданин переходил на другую сторону улицы! Не подавал ему руки и вообще – в упор не замечал! Чтобы молодежь, как огня, опасалась воинской службы. Статью-то за уклонизм тоже "модернизировали" – заплати штраф и свободен. А банк тебе на это кредит выдаст…

– И… как?

– Работает… Мы вообще сократили людей, которые раньше военкоматам искать "уклонистов" помогали. Нет нужды – все откупаются. Словом – я тебя предупредил. Дальше думай сам!

Хренасе он бухнул – думай!

Я бы и рад, да что тут изобретешь?

Но пророческие слова относительно штрафа запомнил. И кое-что предпринял…

Очередной вызов в полицию последовал достаточно быстро. И закончился с вполне ожидаемым результатом. Адвокат Олега явился туда самолично и раскатал по кирпичику все обвинения в рукоприкладстве. Продемонстрировал видеозапись (и как они только ухитрились это сделать?) где мы мирно разговариваем с Погониным около окна.

– Как видите, ничего не указывает на то, что мой клиент применил насилие хоть к кому-нибудь!

Следователь обреченно покивал и согласился с доводами.

Странное дело, но о том, что охрана здания лишилась некоторой части своего снаряжения – никто и не вспомнил. Отчего бы это?

Воспользовавшись встречей с Петряевым, задаю ему этот вопрос. Он только хмыкает в ответ.

– Чем у нас ЧОПы вооружают, ты в курсе?

– Ну… Ружья у них есть, пистолеты – те же "ИЖ-71".

– Угу! А наган у них на вооружении состоит?

– Да он, по-моему, нигде на вооружении не состоит… а что?

– То самое! У них в сейфе оружейном ящик картонный был, припоминаешь?

– С патронами?

– Это ежели по маркировке судить. А вообще-то там два десятка этих револьверов оказалось. С боезапасом, правда, с небольшим.

– Во как?

– Угу… так что по этому поводу они шум поднимать не станут – себе дороже выйдет.

И – точно. Шума не подняли, и вообще данный эпизод никак себя не проявил и нигде не фигурировал. Через месяц полиция вынесла решение об отказе в возбуждении уголовного дела. И уже на следующий день в моем почтовом ящике лежала повестка в суд.

Заранее настроившись на трудную борьбу, я прибыл в суд точно в срок, не желая давать против себя никаких лишних аргументов. Но, как показало дальнейшее, с таким же успехом я мог бы и вовсе туда не приходить.

Прочитав мне заявление, судья, благообразный пожилой дядька, интересуется – согласен ли я с изложенными фактами.

– Нет, ваша честь. Не согласен.

– Разве вы прибыли в этот дом по приглашению?

– Туда был приглашён мой друг. Я его сопровождал.

– Это не так. В журнале охраны имеется запись, из которой явствует, что он прибыл один.

– Я его на улице ждал, ваша честь. Он мне по телефону позвонил и попросил подойти.

– То есть, вы признаете, что господин Погонин вас не приглашал?

– В таком аспекте – да, признаю. Но охрана не возражала против моего присутствия.

– Это к делу не относится, она присутствует там для охраны общественного порядка и сохранности имущества. По этому вопросу суду все ясно. Далее. Признаете ли вы, что вели агитацию и пропаганду в общественном месте, не имея на это разрешения?

– Это где же там – общественное место?

– Согласно закону, любое помещение, предназначенное или могущее быть использованное для проведения собраний, встреч и митингов, вмещающее более 100 человек и расположенное в черте городской застройки – является общественным местом. Для выступления там вы должны подать соответствующую заявку в мэрию за трое суток. Вы её подавали?

– Нет. Но и истец занимался там тем же самым!

– Имея на руках соответствующее разрешение на проведение там общественно-политических мероприятий, лекций и публичных чтений. Это вообще – его частная собственность, и он волен там делать всё, что не запрещено законом. Хоть монастырь открывать!

– Я отвечал на его вопросы.

– Вы их задавали и сами. Обращались к присутствующим, не имея на то никаких полномочий и разрешений.

– Так как же я мог тогда спорить с истцом?

– Приватно. Тет-а-тет, на это никаких разрешений не требуется.

– Чтобы он и дальше морочил людям голову? А как ещё я мог разоблачить его ложь? Иначе как доведением своей точки зрения до окружающих?

– Его право. Он получил соответствующее разрешение на проведение митингов и общественно-политических мероприятий. В том числе – и в своем доме. А вы?

– Нет, ваша честь, не получал.

– По данному вопросу суду всё ясно…

И так далее, и в том же духе… Через час судья объявляет перерыв.