Паутина долга

Жест Майса, приглашающий меня двигаться в сторону двери, подходил бы под определение «указующий перст», если бы не одно неожиданное обстоятельство. Правая рука хозяина «Перевала» больше не располагала перстами, да и вообще ладонью: из рукава мантии торчал обрубок, обмотанный полосками ткани, пропитавшимися кровью и мазями, призванными остановить течение красной жидкости.

— Что с вами случилось?

— У вас плохо со слухом? Прочь!

— Ваша рука... Что с ней?

Он вздрогнул, дёрнулся, словно хотел снова спрятать обрубок в рукаве, но передумал и положил руку на стол.

— Вы ещё спрашиваете? Какая низость...

Так. Начинаются оскорбления? Прекрасно! По крайней мере, мне удалось вернуть омертвевшую душу к жизни, хотя на короткое время. А потом, как знать? Возможно, она не захочет умирать во второй раз.

— Именно спрашиваю. По вашему тону выходит, что в случившемся виноват я, и мне хотелось бы...

— Да, виноваты! Вы и только вы! Не будь вас, не было бы искушения, перед которым я не устоял!

О, вот в чём дело! Значит, я — демон-искуситель? Лестно, аглис подери. Только неправильно. Никого я не искушал, напротив, старался отговорить, как мог. Наверное, плохо старался.

— Вы не добились покровительства?

Он хохотнул, напомнив мне человека, находящегося в шаге от безумия. То бишь, меня самого лет эдак четырнадцать назад.

— Покровительства?! Я должен быть счастлив, что остался жив! Хотя, лучше бы я умер.

— Кисть отрезали «пастухи»? Те трое?

Светлые глаза затуманило воспоминанием о боли, но, как правило, некоторое время после пережитых страданий каждому из нас хочется излить негодование и злобу в окружающий мир. Майс не стал исключением, приступив к печальному рассказу:

— Да, они. Сразу после того, как вы ушли вместе с патрулём. Меня привели сюда, в мой же кабинет, и прямо на этом столе...

Я пригляделся к сукну. Точно, виднеются пятна. Хорошо, что изначальный цвет ткани был тёмно-вишнёвый, на нём пролитая и засохшая кровь не так заметна.

— Они не торопились. И не говорили ни слова. Только смотрели, пока их слуги резали... А потом бросили отрезанное в камин и сожгли, заставляя меня дышать дымом моей же плоти.

— Но почему рука?

По мне, так проще было сразу отрезать голову и успокоиться. Но видно, у старшин Подворий свои строгие правила.

— Потому что так наказывают воров. А я поступил подобно вору, желая обманным путём заполучить чужое добро, и теперь плачу за содеянное. Утратой всего, что у меня было.

Всего? Не преувеличивает ли он? Конечно, потеря кисти правой руки — не желанное событие, но люди живут и без рук, и без ног, и даже без кое-чего другого.

— Рука, конечно, заново не отрастёт, однако... Стоит ли так над ней горевать?

Светлые глаза снова вспыхнули ярким огнём ненависти:

— Стоит ли горевать? Вы спрашиваете, стоит ли горевать?! Да по вашей милости я теперь лишён права владеть «Перевалом», а мои наследники рискуют и вовсе не получить его в своё пользование! И всё из-за чего? Из-за того, что я лишь хотел обезопасить их будущее...

Какой же я тупица. Осёл. Олух. Всё верно: в городской управе Регистр владеющих и распоряжающихся обновляется раз в год, и каждый, кому принадлежит дом для проживания или какое-либо заведение в Нэйвосе, обязан подтверждать свои права путём расписки в очередном приложении к договорённости. Подпись ставится не на простой бумаге, а на зачарованной, несущей магический слепок изначального документа и способной подтвердить либо опровергнуть права владельца. А происходит всё буквально в течение минуты: человек карябает своё имя и прикладывает к листу... часть тела, включённую в слепок. Обычно это и есть правая ладонь. Иногда, впрочем, ради спокойствия и уверенности образец подписи в Регистре заверяют не только рукой, но и ещё чем-нибудь, но это стоит дополнительных денег, разумеется. Майс, судя по всему, пожадничал и обошёлся только ладошкой... Ну и дурак. Сам себе. В моём случае, к примеру, щедрость Сэйдисс не знала границ, и служке, снимающему слепок, пришлось изрядно потрудиться, обследуя меня с головы до ног, так что я могу заверять свою подпись не только руками и ногами, скажем, а и... Представляю себе картинку! Впрочем, теперь отчётливо понимаю: предосторожности лишними не бывают. Если они разумны и своевременны.

— Вы продлевали договорённость на следующий год?

Хозяин «Перевала» дёрнулся, словно мышцы шеи свело судорогой:

— Нет. Я отложил посещение управы на первую ювеку после Зимника.

— Это означает, что...

— Это означает, что через восемь дней я стану нищим.

— Но у вас же имеются наследники. Вы должны были заверить их права в Регистре!

— Они... Слишком молоды. Самый старший ещё в трёх годах от совершеннолетия и права принять «Перевал».

— Но ведь не лишён этого права полностью, верно?