Паутина долга

Друг детства прав, как всегда. Не хочешь страдать, покончи со своими страданиями сам. Но это возможно далеко не в каждом случае. У меня, например, подобной возможности не было. И у Риш — тоже.

— Она была бы рада умереть. Но не могла принять на себя грех смерти своей единоутробной сестры.

— Осталась ради сестры? Любопытно.

— Тот, кто творил гаккара, не обратил внимания, что вместо одного зародыша воздействует сразу на двух, коверкая жизнь и одному, и другому ребёнку.

— Так их ещё и двое? — Изумился Валлор, а эхо потока, отправленного им в сторону Шиан для получения подтверждения услышанному, ноющей болью отозвалось в изгибах печати, настороженно шевелящейся в моей груди.

— Теперь понимаешь?

Заклинатель засунул большие пальцы под опоясывающий бёдра ремень и качнулся с пяток на носки.

— Пожалуй, с первым пунктом я тоже не буду торопиться. Но остаётся пункт третий, — синева глаз снова внимательно смотрит на меня.

— Забудь.

— Невозможно.

— Разве он так важен?

— Более чем.

— Глупость.

— Традиция, доказавшая свою состоятельность.

— Насилие.

— Помощь.

— Не вижу надобности.

— Ты просто не способен её увидеть.

— Не способен?

Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.

— Конечно. Ты слишком рано... перестал быть.

Ага, значит, всё упирается в моё происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для неё состоит не в истреблении людей, наделённых даром, а в защите и опеке сестры-близнеца — самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание — вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.

— Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?

— Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.

— Присмотр и полное подчинение — не одно и то же.

— Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.

— Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?

Заклинатель задумчиво опустил взгляд.

— Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жёстким и требовательным — тоже.

— Ей не нужны надсмотрщики.

— Но может быть, необходим наставник?

— Она справится сама.

— Я так не думаю, — медленно и отчётливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. — К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остаётся...

— Нет.

В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:

— Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому...

— Даже не пытайся.

— Запрещаешь?

— Прошу.

— У тебя нет права голоса.

— И всё же. Если отказываешься выполнять просьбу, я...

— Ты?

— Я просто не позволю.

Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.

— Ты серьёзно?

— Я разбужу печать.

— Её сил не хватит, чтобы справиться со мной.

— А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.

— Надеешься справиться?

— Справлюсь, не сомневайся.

Насмешливое движение бровями:

— К тебе вернулась самоуверенность?

— Нет. Я уверен. Просто уверен.

— В себе? Слишком шаткий фундамент.

— Не только. Есть ещё...

Рычание, раздавшееся из угла комнаты, где под стулом прятался Хис, прокатилось по стенам дома настоящей дрожью. Стёкла окон звякнули почти испуганно, словно хотели убежать подальше от надвигающейся бури, да рамы не пустили. Валлор мгновенно развернулся в сторону новой угрозы, а я с опозданием вспомнил, что не могу приказывать зверушке, стало быть, если она пожелает разорвать Заклинателя на клочки, мне останется только смотреть на кровавую бойню. Аглис подери! Действительно, самоуверен донельзя. По-прежнему. И как быть? Хис почувствовал опасность? Теперь не угомонится, пока не устранит её источник. Молиться о ниспослании покоя? Это идея. Но только кому?

Вечный и Нетленный, я не хотел! Вернее, хотел, но... Вовремя не одумался. Прости своё неразумное дитя и помоги не доводить начатое до греховного окончания. Я больше не могу ясно слышать тебя, но ведь ты по-прежнему способен проникать в каждое моё чувство! Загляни в душу, некогда бывшую ничтожной частью тебя, загляни и убедись в её слабости... Я знаю, тебе милы сражения, особенно между Заклинателями, но разве этот поединок будет равным? Прошу, покинь помыслы детей своих! Битва состоится. Когда-нибудь. Только не сегодня. Не сейчас...

Рык умолк, но Хис выбрался из-под стула и доковылял до моих ног. Я присел на корточки, хватаясь пальцами за складки шкуры на загривке. Так и есть, ещё рычит, внутри. Можно перевести дыхание? Наверное. Но расслабляться рано.

— Это то, о чём я думаю? — осторожно спросил Валлор.

Я помедлил и, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ответил:

— Да.