Паутина Фрейда

— Андрей, ну не было у нее ни депрессии, ни эмоциональной нестабильности, ни даже малейшего намека на суицидальную идеацию *(то же, что и суицидальные мысли).

Он смотрел на меня внимательно, привычно прищурив правый глаз. Неужели догадался, что я что-то не договариваю.

— Хватит, Дина, это уже не твоя клиентка. Приготовь лучше пожрать что-нибудь.

— Женись. Или найми домработницу. Пусть они тебе и готовят.

— Зачем? У меня четыре дипломницы и две аспирантки, — рассмеялся он довольно, а я покачала головой. Андрей бы в жизни не стал эксплуатировать труд студентов, даже если бы они выстроились сами в очередь с ведрами, швабрами и тоннами продуктов на его пороге.

Об Алисе мы больше не говорили, но, пока я стояла у плиты, мыслями так и возвращалась к ней.

Теперь я поняла, почему в первую нашу встречу она так рассматривала меня, что я и сама не поняла, кто к кому пришел за помощью. Ратомского я видела только на фотографиях, один раз по телевизору, но она явно старше его… была. Лет на пять, возможно, и больше. Алиса явно знала о том случае двухлетней давности, поэтому и не сказала фамилию мужа. Только я все равно не понимала, почему она выбрала меня, если, по идее, не должна была проникнуться ко мне симпатией заочно.

Отключив плиту, я сняла фартук и позвала Андрея, который даже помочь мне не удосужился, а просто слинял к телевизору.

— Ты прелесть, — похлопал он меня по плечу. — Я бы на тебе женился, если бы не был закоренелым холостяком.

— Два психолога в одной квартире — не самое лучшее сочетание. Ладно, я домой. До свидания, Андрей Григорьевич.

— Счастливо, Дина Анатольевна, — подмигнул он, закрывая дверь.

Мы всегда держали субординацию, даже если были наедине. Могли обращаться на «ты», могли на «вы», я обычно по имени-отчеству, он не всегда. Но сегодня на короткий миг наши отношения снова перешли из официально-деловых в дружественные, хотя друзьями мы не были никогда.

Глава 2. Ярослав

Массивный гроб из красного дерева опустился вниз вместе с венками. И все. Как будто ничего и не было. Просто зал, наполненный людьми, собравшимися вокруг прямоугольного возвышения.

Мне было насрать на соболезнования, которые произносили люди с безучастными лицами. Они не скорбели, они ее почти не знали.

— Ярослав Владимирович, — подошла ко мне организатор похорон. — Мы можем ехать.

Я лишь кивнул, глядя, как люди начинают тянуться к выходу. Может, поминки в ресторане — это и моветон, а по-русски просто пиздец, но видеть толпу в своем доме не хотелось.

Сев в машину, завел мотор, и услышал стук в окно. Открыл. Моя секретарша Ирина спросила:

— Можно с вами?

Я махнул головой в сторону пассажирского сидения, и она, обежав машину, устроилась рядом со мной. Разговаривать я не хотел. Ира пару раз пыталась завязать разговор, но я лишь пожимал плечами или кивал, пока она не сказала:

— Алиса позавчера мне звонила, просила связаться с ее психологом, а потом я забегалась, в конце рабочего дня грянуло ужасное известие, и в итоге забыла…

Я свернул на обочину и затормозил, повернувшись к Ирине. Клянусь, она испугалась. То ли резкого торможения, то ли моего взгляда.

— Я же ей сказал не ходить к психологу.

Так и было. Сразу сам просил Калинина найти толкового специалиста, хоть и не понимал эту блажь. Считал странностью супруги от безделья. Но ничего хорошего из встреч Алисы с психологами не вышло. А когда она заикнулась про развод, то просто хлопнул дверью, сказав, что с промывкой мозгов покончено.

Ира в непонимании пожала плечами и почти вжалась в сидение.

— Как зовут ее психолога?

— Я не помню, — задумалась она. — Где-то в офисе записано, в понедельник можно посмотреть. Фамилия на букву «С», что-то вроде Смирнова, Серова, Сидорова…

— Сивцова? — спросил я тихо, уже заранее зная ответ.

— Кажется, да.

Ну, конечно, из всех психологов в городе она выбрала эту амбициозную суку. Неудивительно, что та могла ей забить голову всякой дрянью. Такие, как она, могут. Волчица с внешностью овечки. Надо было два года назад размазать эту стерву вместе с ее дешевым психоанализом. Зря послушал Калинина, который ее защищал. Может, трахал ее, поэтому и заступался.

Но в этот раз она не отделается. Пусть она ни в чем не виновата, но расскажет мне все, о чем говорила с Алисой.

Я не помнил лиц, они все сливались за длинным столом. Рядом со мной сидела Ирина, все время что-то подкладывая в тарелку. А мне кусок в горло не лез.

— Ярослав Владимирович, — покачала головой секретарша, — ну съешьте же вы что-нибудь.

Меня прямо передернуло. Интонации Алисы в ее голосе. Так жена со мной разговаривала, когда мы познакомились. Сколько мне тогда было? Семнадцать? Восемнадцать?

Я сцепил зубы и повернулся к Ирине:

— Не надо так со мной разговаривать.

— Извините, — уткнулась она в тарелку.