Паутина Фрейда

— Во-первых, — наконец-то обратил на нас внимание Ярослав, — ты не пьешь теперь кофе, а во-вторых, никаких больше встреч наедине.

Я уперла руки в бока и только хотела высказаться по поводу дурацкой ревности, но меня перебил Калинин:

— О, это вы зря, Ярослав Владимирович. Сейчас начнется феминистский концерт.

Даже забыв, что собиралась сказать, я повернулась к Андрею:

— Ты заделался нашим семейным психологом? Извините, мой бюджет не позволяет прибегнуть к вашим услугам.

Прервал меня звонок, точнее короткий звук пришедшего сообщения. Ярослав потянулся к телефону и удовлетворенно улыбнулся.

— Что там? — почему-то шепотом спросила я.

— Информация на почте, — ответил он и включил компьютер в приемной.

Я тут же устроилась за его плечом. Загрузка шла, казалось, слишком долго. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и даже начала грызть ноготь.

— Твое сопение в ухо меня заводит, — тихо сказал Ярослав, набирая пароль от почты.

— Не о том опять думаешь, — улыбнулась я.

Калинин наблюдал за нами так, как будто мы были подопытными кроликами, а наших взаимоотношениях он собирался защитить докторскую. А что, отличная тема, только больше подходит для романа в стиле «от ненависти до любви». Да до такой любви, что ни я, ни Ярослав не знали, что подобное вообще бывает. Меня даже передернуло от мысли, что я могла его сегодня потерять. Не отдам даже в лапы старухи с косой.

— Блядь, — выругался Ярослав, глядя на экран.

Я, сколько не пыталась, все равно не понимала, что он там увидел. Свидетельство о рождении и данные о матери. И что?

— В чем дело? — спросила я.

— В свидетельстве о рождении у Игоря стоит прочерк. Обычно в таких случаях мать дает ребенку свое отчество, но она Ольга Семеновна, а он у нас Валентинович. Отчество-то не самое распространенное, верно? И работала она в Генеральном штабе министерства обороны. Как раз секретарем у полковника, который занимался миротворческими миссиями в дальнее и ближнее зарубежье. Именно он отправил нас туда, где погибли все, один я оклемался. И это была его стратегическая ошибка, вроде что-то еще нашла военная прокуратура, но он пошел под трибунал. И я, насколько мог, этому поспособствовал.

— А звали его Валентин…

— Валентин Сергеевич.

— А вот и мотив, — сказала я. — Если бы вы все тогда погибли и некому было свидетельствовать… Хотя мотив довольно необоснованный, но это нормально — защищать и оправдывать тех, кого любишь. И он нашел в тебе виновного.

— Налицо детская травма, — заметил Калинин. — Роман секретаря с полковником, внебрачный ребенок, недолюбленный, который хочет как-то выслужиться.

— Полковник умер от инфаркта, — сказал Ярослав.

— Это не имеет значения, — усмехнулся Андрей. — Если вы правы и этот самый полковник его отец, то ваш парень пытается выслужиться все равно, чтобы почувствовать себя значимым из-за недостатка отцовской любви раньше. Это идея фикс, это мания. И неважно, что полковник уже мертв, пока не будет удовлетворения, ничего не прекратится.

— Прекратится, — поднялся Ярослав. — Сегодня же.

— Я с тобой! — сразу же сказала.

— Поехали уже, невыносимая женщина.

— Мне тоже интересно, чем все закончится, хоть я и не все понял, — вставил и Калинин свои пять.

Даже оставил свою машину на парковке перед бизнес-центром и поехал с нами. До квартиры мы доехали, когда уже начало темнеть. Я передала Ярославу ключи, когда мы втроем оказались перед дверью. Дом был старым, давно нуждающимся в капремонте, но почему-то именно здесь Алиса решила купить квартиру.

Ярослав медлил, рассматривая ключ, а потом вставил его в замок, как будто сомневаясь. Нет, подошел. Два поворота — дверь открылась.

Обычная однокомнатная квартира с маленькой кухней, совместным санузлом и старым ремонтом. Было видно, что здесь никто не живет постоянно. Или просто никто давно не появлялся. Первым делом я открыла окна, потому что дышать здесь было тяжело, а Ярослав начал осматривать все доступные места. Что он хотел найти, я не спрашивала, но понимала — это важно для него. Просто попытаться.

Я не мешала, Андрей тоже. Все с того момента, как мы покинули офис, проходило в полном молчании.

Калинин первым нарушил тишину:

— Она хранила всегда все в шкафу, советская привычка.

Ярослав открыл скрипнувшие дверцы пустого шкафа и покачал головой. Кажется, там ничего не было. Подошел Андрей и провел рукой по верхней полке. Что-то нащупал. Маленький клочок бумаги, судя по всему, вырванный из записной книжки. На нем только два слова. Альфа-банк. Кажется, насчет цифр я не ошиблась.

— Это все? — спросила я.

— Да, — кивнул Калинин.

— Все, хватит с меня долбанного кода да Винчи. Я еду к Игорю. Вы, Андрей Григорьевич, — повернулся Ярослав, — позвоните в ОБЭП, номер я оставлю. А ты… — посмотрел на меня.

— Даже не думай отправлять меня домой!

— Дина, может, ты меня и не простишь, но лучше так, чем волноваться за тебя ежесекундно.

Я сразу не поняла, о чем он, пока не увидела кивок Андрея, до которого дошло на пару секунд раньше. И эти пару секунд могли мы мне помочь. Но дверь захлопнулась раньше, чем я сумела сообразить. Вот сволочь!

Глава 22. Ярослав