Паутина из шрамов

Я думал, если первый этаж выглядит так, то, что будет, когда я поднимусь на второй, и в шкафе не окажется вещей, и моя куртка с пятью тысячами пропала. Я вбежал по лестнице в спальню. Пусто! Нет кровати. Нет занавесок! Нет стола! Нет подушек! Нет ничего. Побежал в гардероб, просто на всякий случай. Ничего. В доме не было никого и ничего. Нельзя даже немного преувеличить значения слова ничего. Не было ни напёрстка.

Я не помнил того, что несколькими неделями ранее я между делом говорил с риэлтером и сказал ему, что думаю о продаже дома. Я не сказал ему о том, что принял столько героина в этом доме, что даже кровать была под кайфом. Риэлтер сказал, что продажа дома займёт около года. Но он нашёл заинтересованного покупателя, поэтому этот засранец продал мой дом за неделю, и всё моё имущество было собрано и хранилось на складе.

Я был в панике. Была полночь, а у меня ломка и нет денег. Вся моя жизнь зависела от того, достану ли я деньги. Я поехал обратно в отель и вспомнил, что в Европе кто-то из нашей команды постоянно брал деньги в долг в приёмной отеля в счёт будущей оплаты номера. В моём отеле в приёмной в ту ночь работала новая девушка. Я попросил у неё пятьсот долларов.

— О, я работаю здесь только два дня. Мне не знакома эта процедура. Вы можете подождать до завтра, когда придёт менеджер? — сказала она.

— Нет, я не могу, — сказал я, — Фактически, бла-бла-бла, вот, вот, вот, так, так и так. Я всё время так делаю.

Я навешал ей лапши на уши, получил деньги, вышел из отеля и поехал в Олимпик, ночной бильярдный клуб.

Моё пребывание в отеле продолжилось. Я пошёл в офис Американ Экспресс и взял ещё денег, это значило, что у меня будут наркотики. К тому времени я был ходячим скелетом с грязными, мёртвыми, отрешёнными глазами. Я лежал на кровати, смотрел местные новости и увидел репортаж о воссоединительном туре Jane's Addiction. Я почувствовал себя ужасно оттого, что мои друзья где-то играли музыку, а я был один в номере отеля и разрушал себя.

Но я не мог остановиться. Я менял отели и поддерживал свой загул вплоть до своего тридцать пятого дня рождения, когда поступил на лечение в восстановительную клинику в Вентуре, которая называлась Шаги. Там они взглянули на мои руки и поняли, что я употреблял героин вот уже несколько лет подряд.

— Ни о чём не волнуйтесь. Вы пройдёте четырёхдневный курс мегадетоксикации. Мы будем будить вас, чтобы вы поели, но остальное время вы будете спать. Через неделю вы будете очищены от какой-либо физической зависимости, — сказали мне.

— Отлично! Где мне расписаться? — обрадовался я.

Я начал самое насыщенное лечение от наркозависимости, какое только было в моей жизни: клонидиновые пластыри, хлоргидрат, валиум, препараты, расслабляющие мышцы. Мои конечности всё время были ватными, я лежал в постели и не мог контролировать ни руки, ни ноги, как пластилин. После трёх дней сна и еды, я проснулся и подумал: «Я хочу принять наркотики».

Я всё ещё был измучен детоксикацией и находился, наверное, в сотне миль от окраины города. Моя главная проблема заключалась в том, что я не мог ходить. По закону, они не могли силой удерживать меня в клинике, но они бы ни за что не отдали мне ключи от моей машины. Я встал и с трудом удерживал в комнате равновесие, но мог строить схемы и планы.

«Хорошо, офис, в котором сидит работник клиники, находится в конце коридора, — подумал я, — Если по пути в офис я буду держаться за стену, а когда войду туда, обопрусь о дверной косяк, то, возможно, они подумают, что со мной всё в порядке». Я прошёл по коридору, держась за стену, вошёл в офис, заставил себя выпрямиться, поблагодарил их за всё и потребовал дать мне ключи. Немного поспорив, они уступили. Но тогда, мне нужно было дождаться момента, когда никто бы на меня не смотрел, чтобы я смог использовать стену в своём нормальном ритме ходьбы.