Паутина из шрамов

Behind The Sun было своего рода отвлечением для нас. Хиллел создал такой классный мелодичный риф и Бейнхорн почувствовал, что эта песня может стать хитом. Он очень много работал со мной над мелодией, зная, что такая песенка, это совершенно не моё. Видимо моя репутация в то время была основана на таких песнях, как Part on Your Pussy[29], которую EMI отказалось выпускать, пока мы не поменяли название на Special Secret Song Inside[30]. Love Trilogy стала одной из наших самых любимых песен. Начало песни немного в стиле регги, потом она переходит в такой хардкор-фанк и заканчивается металлом. Каждый раз, когда кто-то спрашивал про смысл слов, Фли отвечал:

— Ты прочитай слова Love Trilogy и поймешь про что эта песня.

Эта песня про любовь к тем вещам, которые не всегда красивы и правильны.

Из Love Trilogy:

My love is death to apartheid rule
My love is deepest death, the ocean blues
My love is the Zulu groove
My love is coop-a-loop move
My love is lightning blues
My love is pussy juice
My love can’t be refused

После пятидесяти дней трезвости, я подумал: «О, пятьдесят это хорошее число. Я думаю надо его отметить». Я решил, что настало отличное время снова сесть на наркотики. Мой план был таков: проторчать день или два, а потом вернуться к работе. Но как только я начал, я не мог закончить, и это очень помешало началу звукозаписывающего процесса. Песни были офигительны; Хиллел горел огнем, мы все были просто влюблены в нашу студию в подвале «Capitol Studios», еще один исторический памятник звукозаписыванию в Голливуде; Бейнхорн трудился в поте лица, а я пошел, обдолбался и не смог остановиться. Наконец я решил вколоть кучу героина, выспаться и вляпаться в еще одно дерьмо.

Я пошел в южную часть Лос-Анджелеса и нашел человека, который продал мне наркотики и я опять вкололся. Но все, о чем я мог думать, это то, что я должен быть в студии. Я постоянно слышал ударные Джека Айронса в голове. Я сел в парке, среди всех этих странных людей и написал лирику. Мне было больно, стыдно и жалко из-за того, что я не был с ними и не участвовал в записи. И я подумал, что если я приду туда с чем-то готовым, то меня не убьют. Так я и сделал. Я пришел туда, встал, извинился и был собранным до конца записи.

Одна причина, по которой я вернулся обратно к наркотикам, это потому что у меня не было поддержки. Я не знал никого, кто был трезв. Я посещал несколько встреч, для людей, которые стали трезвыми, но у меня была своя жизненная позиция — «Я сам могу о себе позаботиться и мне не нужно, чтобы ты говорил, что мне делать, потому что в данный момент жизни я не хочу быть таким, как ты».

Нам было очень весело записывать этот альбом. Было приятно видеть Джека Айронса опять с нами. Он добавлял очень важный и совершенно иной элемент в нашу группу. Фли, Хиллел и я были очень зацикленными на себе маньяками. Джек хоть был в здравом уме. Хотя потом оказалось, что он тоже был немного сумасшедший, но в другом направлении. Он был очень трудолибивым и веселым напарником.

Когда пришло время записывать вокал, я использовал Хиллела как своего напарника/вокального продюсера. Каждый раз когда я пел, мы оба чувствовали, что находили что-то новое, и такие моменты стали результатом самых лучших вокальных данных, которые я когда либо записывал. Хиллел был просто в восторге. Он бегал и кричал:

— Я тебе говорю, это самая красивая вещь, которую мы когда-либо записывали! О Боже, я не могу дождаться выхода альбома!

Конечно же, в самый последний день, когда вся работа была сделана и последние строчки были спеты, мы с Хиллелом нашли французского дилера и обдолбались китайским белым героином, в честь наших достижений. И тут началось. Пока я жил в квартире Линди, я придумал абсолютно сумасшедший сценарий: дело в том, что у меня не было ни денег, ни машины, поэтому мне приходилось просыпаться по средине ночи, брать несколько ложек с кухни, обчищать всю коробку с мелочью Линди. Потом я брал удочку из его кладовки, приоткрывал аккуратненько дверь в его комнату, где он спал, выуживал его ключи от машины, чувствуя себя жалким оттого, что я могу делать все это с человеком, который пытается мне помочь.