Паутина. Книга первая «Геныч»

Служба в карантине особо не напрягала. Служба как служба. Старшина Екименко, обещавший сделать из них настоящих воинов, оказался неплохим человеком. С шуткам-прибаутками он вводил необстрелянных ребят в суровый мир армейской действительности. Было трудно поначалу раздеваться по команде "отбой" за сорок пять секунд, а потом за минуту снова одеваться. Да так, чтобы каждая пуговица на гимнастерке была застегнута; каждая нога аккуратно и плотно завернута в портянку и удобно сидела в сапоге. Старшина за этим очень строго следил. Он все замечал своим острым профессиональным взглядом. Если кто-то откровенно халтурил, он выводил его из строя и заставлял снимать сапог...

— А шо цэ такэ? — спрашивал он, показывая на портянку. — Я же как объяснял! Шоб ни одной складочки не було!.. А если война? Если прямо сразу в бой? Ты как в атаку побежишь?

— Мы же артиллеристы, мы в атаку не ходим! — раздавался голос из задней шеренги. Старшина грозно поводил усами, словно принюхивался:

— Это кто там самый умный? Выдь из строя, я хочу на тэбэ подывиться. Шо ты там за спинами ховаешься? Думаешь, я твой голос не узнал? Рядовой Капустин, два шага вперед!.. Я оценил твою шутку, Капустин. И то, что ты вступился за своего товарища, тоже заслуживает вознаграждения! Объявляю вам обоим по два наряда вне очереди!.. Что нужно ответить?.. Не слышу!..

— Есть, два наряда вне очереди!

— Молодцы! Становитесь в строй!.. Я же не зря вас мучаю, хлопцы. Объясняю еще раз для самых непонятливых: С такой портянкой уже через пять минут ногу натрешь. И неважно, где ты служишь. В артиллерии или пехоте. С такой ногой ты не боец, потому-что ходить уже не сможешь.

Старшина Екименко был строг, но справедлив. Спорить с ним — себе дороже! Вот и приходилось каждый вечер перед сном раз по десять ложиться-вставать! Все это у ребят, изрядно вымотавшихся за день, отнимало последние силы. И потом, когда эта вечерняя процедура заканчивалась, каждый из них моментально засыпал крепким сном.

Пашка Анохин вообще не понимал, как можно ухитриться за сорок пять секунд добежать до своей кровати, раздеться, аккуратно сложить свою одежду на стуле, успеть лечь, да и еще укрыться одеялом. И очень удивлялся, как легко это делал Геныч. Он пожалуй единственный в карантине с самого начала все успевал, хотя, казалось, не очень-то и спешил. Все тяготы армейской службы его совсем не изнуряли. Наоборот! Он получал от этого удовольствие. В минуты отдыха, когда остальные ребята устраивали себе длительные перекуры, он шел к гимнастическим снарядам и активно разминался. Его тренированное тело постоянно требовало физической нагрузки, и если для кого-то занятия на перекладине и брусьях были в тягость, ему это придавало дополнительные силы. Пашке иногда приходила в голову просветленная мысль: уж не в этом ли кроется секрет удивительной работоспособности его друга. И тогда он тоже вставал и вместе с ним шел тренироваться.

В общем, служба не напрягала. Напрягало другое. В конце тяжелого рабочего дня перед отбоем солдату полагается личное свободное время. Где-то часа два с половиной. В это время он может подшить чистый подворотничок, написать письмо любимой девушке, наконец, просто отдохнуть. Именно в это время новобранцы из карантина подвергались насилию со стороны старослужащих. Те считали своим долгом нанести визит в карантинное отделение, чтобы поучить уму-разуму "зеленых салабонов" и где-то даже использовать их в своих личных интересах. Например, заставить постирать им гимнастерку или портянки. Ну в самом деле, не дембелю же этим заниматься?

В число интересов солдат последнего года службы также входило новое обмундирование новичков. Тут все понятно! У дембеля его личная верхняя одежда за три года совсем пообтерлась. А ему скоро домой ехать!.. Не в этом же!.. В старой шапке и дырявой шинели домой не поедешь. Да и ремень уже потерял свой товарный вид. Вот и заходили "деды" на территорию карантина чтобы обменять все это на новое обмундирование. Салабону без разницы, он и в старом походит. Поэтому обмен всегда происходил "добровольный" по обоюдному согласию. А как же иначе?.. Будешь сопротивляться?.. Так за это можно и по башке схлопотать, чтобы другим неповадно было!.. Повторялась та же ситуация что и в крепости. Кажется, большие армейские начальники когда-то этот вопрос до конца не продумали. Дедовщина, которая начала расцветать в армии в шестидесятые годы, зарождалась не на пустом месте — её к этому принуждали обстоятельства. (примечание: Указ о сокращении срока службы до двух лет вышел только в 1968-м году. До этого военнослужащие сухопутных войск срочной службы служили три года.)

* * *