Паутина любви... (СИ)

– Ты моя, малышка, – шептал он, пока укладывал меня на постель, а я  потерялась в этом наплыве новых ощущений и полностью доверилась ему. Даже не представляя, что будет дальше. Боль, резкая и неприятная, никакого наслаждения. Пыталась сделать так, чтобы он этого не понял, и уже тогда началась моя роль в этом спектакле. Его хриплый голос у моего уха, затем что-то вонючее и мокрое, прямо на шее. Слезы, переворачивание сопящего тела, шок, боль, никакого продолжения. Грязь. Я была использована.

– Хочешь еще подробностей? Как впопыхах собирала вещи и нашла на столе суперклей? Как летела к маме и слышала моего отца? – холодно спросила я, поднимая голову и поворачиваясь к побелевшему Антону. – Что еще хочешь узнать?

– И ты не сказала мне, даже когда прилетела, – прошептал он и осел на пол, сжимая голову.

– Нет, не сказала. Хотела, чтобы ты полюбил меня, а потом получил удар, такой же, как и я в свое время, – смахнув слезу, ответила я.

– Сейчас, чувствую, его получу, – горько усмехнулся он. – Ведь были последствия, правда? Он вскочил на ноги и посмотрел на меня с ненавистью. Мне хотелось смеяться, это я должна была смотреть на него так, а не он. Он не имел никакого права это знать, это моя тайна, и она умерла.

– Значит, ты знаешь, – подытожила я, сжав губы.

– Говори дальше, я хочу услышать это из твоих уст, – потребовал он, а я только покачала головой. – Говори, мать твою, хочу это слышать! – Он подошел ко мне, и его глаза сверкнули. Слезы? Он плачет?-Милан, скажи это. Давай, – подталкивал он меня, но я не могла произнести ни слова, из глаз покатились слезы.

– Не могу, – прошептала я.

– У тебя был выкидыш на четвертой неделе беременности, ты попала в аварию, потому что была пьяная. И это был мой ребенок. – Каждое слово убивало меня вновь и вновь.

– Кровотечение началось еще в обед, но я не придала этому значения, потому что даже не знала, что могу быть беременна, списала все на месячные. Хотела забыть тебя, похоронить в памяти. И чтобы отвлечься, пошла на вечеринку, где познакомилась с Ирай и Настей. Там мне стало плохо, и они уговорили меня ехать в больницу, что я и сделала. Мы сели в мою машину, я не справилась с управлением, потому что отключилась. А затем помню только пищащие аппараты и Славу. Он помог мне сбежать оттуда, когда операция закончилась. Не хотела, чтобы мама знала об этом, а тем более ты. Я была несовершеннолетней, тебя бы посадили. Это была моя ошибка, глупость. Решила, что значу для тебя больше, чем просто игрушка. – Откуда во мне столько силы? Почему мой голос даже не дрогнул, рассказывая о том времени? Сейчас понимала, что это конец. Больше нет ни его, ни меня. А такое понятие, как «мы», никогда не существовало. И не будет существовать. Любовь. Смотря на него, мне хотелось обнять его, ощутить сильные руки и голос, который уверит меня, что я не виновата. Но видела только серый оттенок кожи и безжизненные зеленые глаза, из которых выкатилась слеза. Молча взяла сумку и пошла к двери. Сейчас главное не упасть в обморок, не показать, как мне больно, как нуждаюсь в нем. А ему, как обычно, не было дела до моих чувств.

– И ты мне ничего не сказала. Я имел право знать об этом, – услышала я за спиной.

– Какое это сейчас имеет значение? Никакого. Все в прошлом, – не поворачиваясь, ответила я.

– А ведь я любил тебя, грезил тобой, а ты оказалась такой сукой. Ты убила меня, Милана, можешь похвалить себя, уверен, что ты ненавидела меня за то, что я сделал, и была рада, когда оказалась в больнице, – насмехался он и тем самым разбудил зверя, которого я пыталась обуздать. Гордость. Чувство собственного достоинства.