Паутина лжи

Впрочем, в оправдание Лизочки надо сказать, что происходило такое весьма и весьма нечасто, поскольку в детстве маму она почти не видела. Галя Чеснокова, первая красавица в классе, родила дочку в семнадцать лет, наивно полагая, что беременность будет веской причиной для регистрации брака до совершеннолетия – а замуж девушке было уж очень невтерпеж. Однако вышло все совсем не так, как она предполагала. Новоиспеченный папаша, который только-только пришел из армии и спешил наверстать как можно больше упущенных за два года радостей жизни, через полгода неторопливых размышлений окончательно раздумал идти с ней в ЗАГС. Делать аборт было уже поздно, и Галя осталась одна с ребенком на руках. Помощи ждать было не от кого – мать жила на пенсию по инвалидности, выпивала и еле-еле сводила концы с концами, отец умер шесть лет назад, замерз зимой, уснув под забором по пьянке. Гале, которая из-за рождения Лизы даже школу закончить не успела, пришлось работать не покладая рук. С раннего утра она разносила почту, днем работала на той же почте уборщицей, а во второй половине дня еще и убиралась в продуктовом магазине. Лиза при этом была сначала в яслях, потом в детском саду на пятидневке, откуда ее забирала бабушка – в том случае, если оставалась трезва и помнила о внучке. Неудивительно, что редкие встречи с мамой были для ребенка настоящим праздником. Галя чувствовала вину перед Лизой и, общаясь с дочкой, пыталась хоть как-то побаловать ее, если не купить игрушку, то хотя бы угостить конфеткой или яблоком, лишний раз обнять и приласкать. Как нередко бывает с «детьми любви», девочка получилась прехорошенькой, была сильно похожа на мать, и Гале очень нравилось приодеть ее получше, нарядиться самой и гордо пройти по улице. Пусть все видят, что судьба ее не сломила, что она справляется со всеми трудностями, растит ребенка и живет – не тужит. Ни одна из таких прогулок не обходилась без того, чтобы какой-нибудь дядя не начинал шутить с малышкой и заигрывать с ее красивой мамой, и в большинстве случаев уличное знакомство плавно перетекало домой. Однако Галя не стала проституткой в классическом понимании этого слова, видимо, помешало провинциальное воспитание. Многие наши соотечественницы жили, да и сейчас живут именно по такому принципу – активно ищут свое женское счастье, меняя, чуть не раз в неделю, кандидатов в спутники жизни, весьма охотно и с радостью принимая от них любую помощь, в том числе и материальную. Но просто так продавать себя мужчинам за деньги – ну уж нет, такое для них неприемлемо. Они не считают себя проститутками, более того, искренне презирают женщин, промышляющих подобным ремеслом. Для них каждый мужчина, хоть недолго побывший рядом, – не клиент, а потенциальный жених, и расставание с ним каждый раз переживается как настоящая драма.

Можно себе представить, как формировался характер Лизы, подрастающей в подобной обстановке. Девочкой она была смышленой и очень быстро уяснила – чтобы добиться того, чего ты хочешь, нужно хорошо себя вести. Когда в детском саду не балуешься и слушаешься воспитательницу, то на тебя не кричат и не наказывают. Когда делаешь только то, что говорит мама, то она не сердится на тебя, а обнимает, гладит по головке и позволяет побыть с ней, а не гонит от себя. А когда приходящий к маме в гости дядя отправляет пойти погулять, надо умильно посмотреть на него и спросить: «А что ты мне за это дашь?» Обычно дяди после такого вопроса смеются и дают конфетку или деньги. Правда, бывают злые дяди, которые сердятся и отвечают, что дадут тумаков – что ж, тогда ничего не остается, как побыстрее унести ноги.

В младших классах школы Лиза полюбила мечтать. Но мечтала она, как ни странно, не о собственном счастье, а о мамином. Целыми днями напролет девочка представляла, как приедет ее папа… Или один из дядей захочет стать ее папой, такое ведь тоже бывает. И этот дядя будет очень добрый и богатый-пребогатый. У него будет блестящая машина и много-много денег. Он нарядит маму-принцессу в модную одежду, и та будет в ней еще красивее. Ну и, конечно, ей, Лизе, кое-что перепадет – и одежда, и игрушки, и вкусной еды вдоволь, и всякие шикарные вещи вроде цветного телевизора и магнитофона…

Годам к десяти-двенадцати Лиза уже стала совершенно самостоятельным человеком. Бабушка ее умерла, а мама стала уезжать на заработки – время настало трудное, работы в родном городе почти не находилось. Галя с трудом устроилась на рынок в соседней Твери, до которой было два часа пути на автобусе или на электричке. Уезжала она ни свет ни заря, возвращалась поздно, бывало, и вовсе не приезжала ночевать, и Лиза целыми днями оставалась одна. Сама покупала продукты, сама готовила себе нехитрую еду, сама стирала и убирала – старалась для мамочки. И та не могла на нее нарадоваться.

– Господи, дочка, как же мне повезло с тобой! – восклицала Галя, возвращаясь с работы. – Приедешь еле живая, с ног от усталости валишься, сама думаешь, сколько еще дел переделать надо, – а у тебя тут и чисто, и ужин горячий готов…