Паутина лжи

Саша и Мария виделись часто, почти каждый день, и их отношения совсем не напоминали те, которые были у Саши со всеми прежними его любовницами. Мария не ждала от него подарков, не таскала его с собой по бутикам, чтобы вынудить оплатить покупку, она не признавала дорогих ресторанов и светских тусовок. В ее словах, в ее манере поведения, в ее поступках не было и намека на те кривляния и ту глянцевую пошлость, которую поклонницы модных журналов и дамских сайтов считают единственно нормальной формой общения с мужчиной. Она была искренна и естественна во всем, она всем своим существом радовалась жизни и наслаждалась каждым ее мгновением, каждым, даже крошечным подарком судьбы, будь то мелькнувшее в толпе интересное лицо, красивое здание, глоток прохладной воды в знойный вечер, аромат цветка. И Саша с каждой встречей чувствовал, что заражается или, лучше сказать, заряжается от своей подруги радостью бытия, учится открывать для себя все новые и новые грани прекрасного в самом на первый взгляд обыденном и привычном. Казалось, что Мария нарисовала на его лице улыбку, оживила его серый карандашный портрет сочными красками, богатыми на оттенки. Эти свидания, всегда начинавшиеся возле памятника Пушкину, были овеяны надеждами на что-то желанное и долгожданное. Саша все реже думал о своем горе и все чаще думал о Марии, с которой его связала волшебная нить, влекущая в неведомые для него дали. Девушка пробудила в нем весну после долгой, сковывающей льдом, зимы.

Впервые он испытывал радость просто от общения с женщиной. Ему не хотелось ее соблазнять, тащить в постель. Ему открылось счастье быть другом женщине. Он с радостью покупал ей цветы, носил на руках и жил от встречи до встречи. До тех пор пока однажды не случилось то, чего Саша больше всего боялся.

– Милый, я должна тебе сказать, что ханами подходит к финалу, – заявила вдруг Мария. – Цветущая сакура скоро осыплется.

– О чем это ты? – Он сделал вид, что не понял.

– Я люблю тебя, как люблю всех, – отвечала девушка. – Ты дорог мне, как дороги все мои портреты. Однако в последнее время я все чаще ощущаю, как ты стал привязываться ко мне. А это не входило в мои планы. Я лишь хотела показать тебе, что любовь – это неиссякаемый источник силы и что только в нем ты можешь напиться жизнью. Когда мы встретились, тебе казалось, что все кончено, что жить тебе уже не для чего. Теперь ты понял, что это совсем не так. Что на свете есть много всего, ради чего необходимо продолжать жить. Это твоя жена, которой сейчас еще хуже, чем тебе, которой необходима твоя помощь и поддержка. Это твои дочки, которые еще только-только стоят на пороге жизни со всеми ее невзгодами и радостями. Это твоя работа, которая, что бы там ни происходило, все равно остается для мужчины одним из самых главных моментов в жизни. Но дело не только в этом. Есть еще радость бытия, которую, как я вижу, ты вновь научился ощущать. А раз так – то я тебе больше уже не нужна. Сейчас я отпущу твою руку и уйду по этой аллее навсегда. Скроюсь от тебя и буду мысленно наблюдать за твоей жизнью, за тем, как ты превращаешься из ремесленника в творца. Как начинаешь глядеть на мир так, как смотрят на цветение сакуры. И помни, что смерть приходит не со старостью, а с опустошением, тогда, когда умирает радость, рождается печаль, когда умирает счастье и рождается тоска, – тогда ты становишься палачом собственной жизни. Не надо, не отсекай голову самой трепетной, самой желанной, самой любящей женщине: жизни. Если бы знал, что я не существую на самом деле, что я всего лишь видение, если бы ты знал, что находишься на волосок от смерти и что через секунду лишишься возможности видеть и слышать мир, то что бы ты загадал на прощание? Каким было бы твое последнее желание? Саша, не молчи, скажи, я жду!

– Жить… Я хочу жить! – Эти слова его губы произнесли за него сами.

Мария счастливо рассмеялась:

– Теперь я довольна! Помни, что никто не знает, наступит ли завтра. Живи сейчас! В эту секунду. В это мгновение…

Саша смотрел, как его муза, его милый друг, его ангел-хранитель, растворяется в темноте, нависшей над аллеей, исчезает, как видение, которого как будто бы никогда и не было. И не мог ни пошевелить рукой, чтобы остановить ее, ни выкрикнуть какие-то слова, чтобы попытаться удержать дорогую рядом. Он онемел. Ведь у них все было так прекрасно!