– У меня развито шестое чувство, – извиняющимся тоном ответил он, – и я всегда отмечаю какое-то одно качество, особенно характерное для каждого мужчины или женщины, на которых… м-м-м… обращаю внимание. Ну вот, к примеру, вы, мистер Симпсон. Когда я думаю о вас, мне вспоминается ринг, на котором я имел удовольствие увидеть вас впервые. – При этих словах Симпсон, боксер-любитель второго полусреднего веса, заулыбался. – А мистера Флака я представляю себе не иначе как в лаборатории в окружении пробирок и прочей химической посуды и приборов. Что касается вчерашнего ночного происшествия, нельзя сказать, что я не ожидал чего-то подобного. Но я думал о ловушке… гм… в прямом смысле. О ловушке. Когда-то один недобрый человек уже пытался проделать со мной подобный трюк: подпилил лестницу так, чтобы я упал на очень неприятные острые шипы. Поэтому, едва войдя в дом, я проверил, нет ли на полу опилок, и, когда их там не обнаружилось, подумал о самостреле.
– Но как вы вообще догадались, что там что-то есть? – с любопытством спросил Большой Билл.
Мистер Ридер улыбнулся.
– Я думаю, как преступник, – ответил он.
Домой на Беннет-стрит он вернулся, поглощенный в равной степени двумя мыслями: о Маргарет Белмэн, пребывающей в безопасности в Суссексе, и о том, может ли в один обычный грузовик поместиться сто двадцать тысяч соверенов. Вопрос это, конечно, незначительный, и все же он весьма заинтересовал мистера Ридера. Первое, что он сделал, войдя в свою квартиру, это позвонил в автотранспортную организацию и осведомился, существуют ли такие грузовики. Что-то ему подсказывало, что если шайка Флака все же найдет способ перехватить золото, направляющееся в Австралию, то увезти его они должны на одной машине. Откуда взялась такая уверенность, не знал даже сам мистер Ридер. Но, как этот сыщик сам о себе говорил, он думал как преступник.
Днем Ридер занялся новым для себя и нельзя сказать неприятным делом – взялся писать письмо… Первое свое письмо Маргарет Белмэн… В некоторой степени это было настоящее событие.
На этом месте мистер Ридер задумался, как лучше передать чувство сожаления оттого, что он не имеет возможности видеть Маргарет, так, чтобы не открыть при этом свои потаенные мысли. В пять часов, когда слуга принес чай, он все еще сидел над незаконченным письмом. Мистер Ридер взял чашку, вернулся за письменный стол и уставился на нее, будто ища там вдохновения.
На поверхности горячей жидкости он заметил тоненький слой пены странного металлического оттенка. Он осторожно окунул в нее указательный палец, потом прикоснулся к пальцу языком.
– Хм… – произнес мистер Ридер и звонком вызвал слугу.
Тот явился незамедлительно.
– Слушаю вас, сэр, – почтительно поклонился он, но мистер Ридер еще долго молчал.
– Ну конечно! Молоко! – наконец произнес он.
– Молоко, сэр? – удивленно переспросил слуга. – Молоко свежее, сегодняшнее.
– Вы, естественно, брали его не у молочника. Оно было оставлено в бутылке у двери, верно?
Слуга кивнул.
– Да, сэр.
– Хорошо! – почти радостно ответил мистер Ридер. – В будущем не могли бы вы покупать молоко непосредственно у молочника? Сами вы, судя по всему, этого молока не пили?
– Нет, сэр, не пил. Я пил чай, но без молока. Я не люблю чай с молоком, – ответил слуга, и мистер Ридер улыбнулся, что случалось с ним не так уж часто.
– Поэтому, Питерс, – сказал он, – вы все еще живы и здоровы. Принесите то, что осталось от молока, и другую чашку чая. Я, пожалуй, тоже откажусь от молока.
– Вы не любите молоко, сэр? – изумился слуга.
– Я люблю молоко, – ответил мистер Ридер, – но предпочитаю пить его без стрихнина. Я думаю, Питерс, нам предстоит очень интересная неделя. Скажите, у вас есть иждивенцы?
– Я содержу старую мать, сэр, – ответил озадаченный слуга.
– Вы застрахованы? – спросил мистер Ридер, и Питерс молча кивнул. – Значит, у вас есть передо мной преимущество, – произнес Дж. Г. Ридер. – Да, думаю, эта неделя будет очень интересной.
И его предсказание сбылось в полной мере.
Глава 8