Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера

Возвращаясь через гостиную, она снова увидела троих постояльцев маленького пансиона. На этот раз полковник прогуливался в одиночестве, а священник и девушка медленно шли через лужайку, о чем-то беседуя. Мистер Дейвер сидел за своим письменным столом, подперев высокий лоб рукой, и покусывал кончик ручки, когда миссис Бартон, закрыв за собой дверь, оставила их наедине.

– Комната вам, разумеется, понравилась. Значит, вы приступаете… Когда? Думаю, со следующей недели. Какое облегчение! Миссис Бартон вы видели, – перешел он на доверительный шепот и озорно ткнул в сторону двери пальцем. – Теперь понимаете? Согласитесь, возможно ли это? Могу ли я доверить ей встретить герцогиню и давать советы герцогу? Или разрешать те маленькие споры, которые неизбежно возникают между гостями? Вы правы, не могу… Мне нужна леди… Нужна, просто необходима!

Он твердо кивнул, не сводя проказливых глаз с Маргарет, при этом выпирающая верхняя губа его странно искривилась, что должно было обозначать веселую улыбку.

– От этого, как бы вам сказать, страдает моя работа: мне постоянно нужно отвлекаться на всякие мелочные вопросы. Подумать только, мне приходится тратить время на то, чтобы сетку теннисную установить. Это невыносимо!

– А вы много пишете? – поинтересовалась Маргарет. Она почувствовала, что окончательное принятие решения надо оттягивать до последнего.

– Очень много. О преступлениях. О, вас это заинтересовало? Я работаю над энциклопедией преступлений! – многозначительным, даже торжественным голосом произнес он.

– Преступлений?

Он кивнул.

– Это одно из моих увлечений. Я богат и могу себе позволить увлечения. Все это место – мое увлечение. Я теряю четыре тысячи в год, но меня это устраивает. Я сам выбираю себе гостей. Если кто-то оказывается скучным и утомляет меня, я прошу его уехать… Говорю, что в его комнату въезжает другой человек. Мог бы я так поступать, если бы они были моими друзьями? Нет. Они мне не интересны. Эти люди просто населяют дом. Живут рядом со мной, и наблюдать за ними мне доставляет удовольствие. Так когда вы приступите?

Она колебалась.

– Я думаю…

– С понедельника? Превосходно! – Он схватил ее за руку. – Вы не должны чувствовать себя здесь одиноко. Если мои гости вам наскучат, приглашайте своих друзей. Они могут гостить у меня сколько захотят. Значит, до понедельника!

Когда Маргарет возвращалась по садовой дорожке к дожидавшемуся кебмену, ее все еще не покидало неясное чувство растерянности и совершенно отчетливое ощущение неуверенности.

– Ну как, мисс, получили место? – спросил дружелюбный извозчик.

– Думаю, да, – ответила Маргарет.

Она обернулась и посмотрела на «Замок Лармс». На лужайке перед домом никого не было, но чуть ближе показалась женская фигура. Однако лишь на миг, в следующую секунду она скрылась среди кустов лавра, которые тянулись вдоль стены, огораживающей территорию маленькой гостиницы. Очевидно, там была какая-то тропинка. Руки миссис Бартон, а это была именно она, были прижаты к лицу, когда она шагнула в это убежище, и до слуха удивленной девушки донеслись слабые всхлипывания.

– Это экономка. Она немного того… с приветом, – спокойно пояснил извозчик.

Глава 2

Джорджа Равини нельзя было назвать уродом. По мнению самого Джорджа Равини, которое, разумеется, было несколько предвзятым. На самом деле он был очень привлекательным мужчиной. Вьющиеся каштановые волосы, мужественные неаполитанские черты лица, рост, осанка. Но если к этим преимуществам, данным ему от природы, добавить еще лучший костюм, который только может произвести Савил-роу, безупречную серую шляпу, ротанговую трость с вкладной шпагой, на которую затянутая в дорогую серую кожаную перчатку рука опиралась, словно на эфес рапиры, начищенные до ослепительного блеска туфли и превосходные серые шелковые носки, лишь тогда картина станет законченной и получит подобающее обрамление. И самым ярким украшением этого произведения искусства были счастливые перстни Джорджа Равини. Он был суеверным человеком и искренне верил в силу талисманов. Мизинец его правой руки был унизан тремя золотыми перстнями, на каждом из которых сверкало по три больших бриллианта. На Саффрон-хилл, откуда Равини был родом, ношение счастливых перстней считалось традицией.