Паутина (с иллюстрациями)

Никто точно не знал, откуда взялись эти существа, похожие на сусликов, но с непропорционально большой головой и огромными неприятными глазами. Говорили, что они — потомки тех редких электрических собак, которые выжили во время Целлофанового Мора. Впрочем, откуда взялись электрические собаки, тоже никто толком не знал. Вместе с новыми достижениями науки XXI век принес и понятие интерпретационного барьера. Конечно, раньше тоже существовали технологии, которыми обладали одни группы людей и не обладали все остальные. Однако в рациональном XX веке эти ноу-хау в основном были наглядными — ядерное оружие, космические полеты, суперкомпьютеры. В первом десятилетии нового века произошел всплеск открытий в менее осязаемых сферах. Даже самые общие данные об этих открытиях глушились стенами корпоративной секретности, международными договорами и собственными запретами отдельных стран на развитие отдельных технологий. Поэтому проявления таких достижений в менее развитых странах зачастую воспринимались как сверхъестественные явления.

России особенно повезло с падением за И-барьер: к началу нового века практически вся отечественная наука разъехалась за рубеж. И хотя спустя десяток лет она начала понемногу возвращаться и возрождаться, массовое сознание все еще демонстрировало странные метаморфозы: маскировка под цивилизованную страну то и дело срывалась приступами почти средневекового мистицизма в отношении очередной высокотехнологичной новинки, выброшенной на черный рынок.

Оставалось утешаться тем, что у нас этот мистицизм по крайней мере не навязывали народу на государственном уровне столь активно, как в других странах. Чего стоил один только Парящий Мавзолей Туркменбаши, который к тому же периодически заносило в воздушное пространство соседних государств, так что соседи неоднократно обещали поднять истребители и распылить летающую святыню туркменов на всю таблицу Менделеева.

С собаками вышло хуже. Это было не штучное декоративное чудо, а широкая эпидемия чего-то неуловимого и разрушительного. По одной из версий, всему виной стали генетические эксперименты в Великобритании. Там якобы пытались вывести собак, способных накапливать и сбрасывать в случае необходимости электрический заряд, как это делают электрические угри и скаты. Эксперимент поначалу сочли неудавшимся — собаки с новым геном никак не проявляли желаемых свойств. Но свойства проявились у следующего поколения, которое выросло уже не в лаборатории, а на воле.

Однако более популярной была версия «электрической чумы». Чудо нанотехнологии вырвалось, как утверждали, из самой IBM Research Lab в Цюрихе. Что конкретно хотели там получить, неизвестно. Говорили, что эти искусственные вирусы, распространившись по всему телу зараженного ими существа, образовывали сеть из миллиардов электрических наноузлов, так что тело превращалось в своего рода антенну. Согласно этой версии, достаточно было сбежать одной лабораторной собаке, чтобы разразилось то «электрическое бешенство», которое и прокатилось пять лет назад по всей Еврафрике.

Первые месяцы это смахивало на обычное бешенство. Вскоре стали поступать сообщения о дворнягах, вспыхивающих без видимой причины и моментально сгорающих. Потом было замечено, что «бешеные» собаки бросаются не на кого попало, а на людей с мобильными телефонами, ноутбуками и другими электро- и радиоприборами. Более того, оказалось, что зараженные электрической чумой четвероногие сами создают сильные наводки в работе приемников, телевизоров и прочей чувствительной техники. Начались аварии. А вслед на ними — паника и массовое избиение не только «ходячих микроволновок», но и всех остальных собак.

Даже убитый электрический пес мог ударить током, поэтому их с величайшей осторожностью паковали в пластик, из-за чего Мор и назвали Целлофановым.

Неизвестно, могли ли кошки подцепить электрическое бешенство. Скорее всего, их подвела давно известная способность наэлектризовываться от трения и иногда слегка бить током хозяев. Но в год моровой паники и этого было достаточно: котов истребляли тоже, хотя и с меньшим размахом. Досталось и другим животным, особенно после сообщения из Берлина о том, что в городском зоопарке средь бела для «самопроизвольно вспыхнули» жирафы и зебры. В Прибалтике ополчились даже на белок. Но к тому времени паника стала спадать, и в некоторых зоопарках звери все-таки остались живы.

Через пару лет и об электрических собаках никто уже не говорил с придыханием. Вероятно, зараженные псы были не особенно живучи. К тому же вскоре началась эпидемия странного гриппа, который сваливал людей всего через несколько часов после заражения, и если лечение не начиналось тут же, дело кончалось летальным исходом уже на следующий день. После гриппа пришли лоа-лоа, тропические паразиты, неизвестно как адаптировавшиеся в Европе. За этими напастями все забыли об электрических псах.