Паутина Света. Книга 2

— Интеллект ничто, рефлексы — всё! — нехорошо улыбнулась девочка. — Сегодня ты узнаешь, какие у меня рефлексы!

Любительницы кендо согласными выкриками поддержали школьного чемпиона.

— Аякаси, охотники, политика — всё фигня, — прошептал я Ю, Сидзуке и Хироэ, наклонившись над столом. — А вот кто круче — Саб-Зиро или Скорпион — вот действительно мировая проблема, да.

— Я вообще за Кейджа, и могу это аргументировано доказать, — Ю аккуратно промокнула салфеткой губы и поправила очки. — Тем более, на игровом автомате я порву этих ламеров только так.

— ЧТО?! — вскочившие из-за стола Кузаки и Масаки именно в этот момент исчерпали взаимные аргументы и услышали недостаточно тихую реплику Шимомуро. — А ну-ка повтори!!!

— Упс! — Ю хитро и пристыженно улыбнулась. — Не хотела в это влезать, но тут уж ничего не поделаешь. Придётся доказывать.

— «Маги» влезли в турнир!

— «Пилоты» всем покажут!

— Да вы все сосунки против настоящих бойцов!

Я подмигнул Хироэ и Сидзуке и на всякий случай проверил, не забыл ли свою банковскую карточку. Спасибо Котегаве, я теперь мог распоряжаться не только счётом с ограниченным финансированием, но и нормальной дебетовой картой. Что-то мне подсказывало, что кто бы ни победил в «битве века», платить всё равно мне: на сорок-пятьдесят человек карманных денег ни у кого не было с гарантией. «School never changes», да уж. Островок спокойствия и постоянства в моей чересчур наполненной событиями жизни. Главное — не проболтаться, что я вообще-то за Соню Блейд!

Интерлюдия 8 Британская Магическая Академия, средний заклинательный зал Куэс Джингуджи, Александр Малькольм, Риана Тёрнер и другие ученики — Академическая добровольческая дружина. Часть — 1

[Риана Тёрнер]

Академический отпуск — полный год вдали от стен ставшей за столько времени роднее дома Британской Магической Академии — пошёл девочке только на пользу. Сошли подростковые прыщи, волосы отросли до состояния непослушной рыжей гривы. Веснушки и колдовские зелёные глаза только придавали её внешности неповторимый колорит! Немного портили впечатление, по мнению самой Ри, только очки в тонкой оправе. Совсем не ведьминский атрибут! Но без очков Тёрнер-младшая видела довольно плохо — ударное поражение сетчатки глаза (прилагаемое к сильному сотрясению головного мозга) сделало невозможным дальнейшее лечение как магическими, так и традиционными методами. И вообще — легко, говорят, отделалась! В остальном же ученица Тёрнер была просто «образцовой» ведьмой — что по внешним данным, что по характеру.

Характер Ри достался от матери — тринадцатилетняя девушка особой была весьма амбициозной. Средние, ближе к слабым, способности к магии не давали что старшей, что младшей Тёрнер «развернуться в полную силу». Например, мать не смогла «отхватить» себе мужа из «старого» рода, удовольствовавшись в итоге магом с хорошей должностью при правительстве, но силой и родством не вышедшим. Что ж, дочь, как представитель уже третьего поколения (считая от бабушки), родившегося в Европе, могла, в принципе, рассчитывать заарканить уже какого-нибудь завалящего младшего «принца» — войти в род и сделать карьеру… вот только кандидаты рядами что-то не спешили ложиться под ноги. Тут, скорее, требовалось самой… ложиться. Часто и покорно. Вот что недостаток силы с ведьмами делает! Ну, или родовитости. Впрочем, понимание своего места в обществе вовсе не означает, что Риана была согласна не пытаться как-то улучшить своё положение. И она честно пыталась.

На самом деле всё просто. Нехватка силы удара во все века решалась точностью приложения своих невеликих сил. Или, в приложении к женщинам-колдуньям, это использование магии проклятий. Ловушка, выматывающая жертву. Затуманивание разума. «Вампирские» эффекты. Привороты разной природы. Использование в той или иной степени подчинённых слабых демонов… В общем, именно тот самый комплект, что в средневековой Европе был заявкой на то, чтобы согреться на костре на городской площади в хорошей и тёплой компании инквизиторов. Самое главное, все рецепты уже были давно известны — только найди да прочти. Другое дело, что литература такого толка недаром именовалась «запретной».