Паутина Света. Книга 4

— Так это… неправда?! — Кагамимори очень хотела удержать на языке этот вопрос, но детское любопытство победило. По крайне мере, мысли на краю сознания «это нужно будет обязательно передать Совету Клана» она постаралась спрятать и немедленно забыть: потом, все потом!

— Ну почему сразу «неправда» — оружие… гм, «оружие» такое действительно есть — просто оно изначально оказалось не в наших руках. Мы — лишь только узнали о его существовании… и повинны в том, что смогли защититься. Один раз. Но тут незнание — лучшая защита, пожалуй. Пусть повернулось все так, как повернулось… — Камисакура на глазах горбилась, блеск ее глаз потух. — Зря я вернулась в Японию, и на Сервере было нормально… но не могла я умереть, не глядя на эти звезды, отражающиеся в воде, и на лепески цветущей сакуры…

— Эм… — Рискнула привлечь к себе внимание девочка, внутренне снова напрягаясь. — А почему вы мне тогда все это говорите? Я же…

— … расскажешь все своим? Ну хорошо, я тебе объясню, пожалуй. Дело в том, что управление потоками маны — не наша магия, а Сила Крови, ты знаешь, что это такое, юная жрица. А, значит… — Женщина стремительно дернулась, и Рейко внезапно поняла, что не успевает отреагировать! — …мы можем управлять не только своей маной!

Время странным образом растянулась для Кагамимори — она успела подумать, что теперь видит следы магии в мышцах старой женщины — не иначе, как маны из ее, Рейко, ауры — не даром та стояла все время так близко! А крох, свитых в тончайшие, недоступные другим нити заклятий хватило на один рывок. Еще подумала, что рефлексы, что так упорно «ставил» ей дядя дали свои плоды, и во второй руке, чуть заведенной за спину, лежит пудреница с зеркалом И теперь, что бы противница не сделала…

Едва рука Акацки Камисакуры коснулась движущейся ей навстречу «ударной» правой мико, как последняя с некоторым даже ужасом увидела, что ее собственное «усиление» разматывается, расщепляется тончайшими нитями, снимая мышечное ускорение, и как эти нити бегут по руке к телу…

Печать!

Запечатать ману!

И Рейко Кагамимори замерла на гладком и холодном валуне, глядя «стеклянными» глазами в одну точку.

— Ты уж прости, дорогая… и прости, что я с тобой заговорила, старая! Я аккуратно… всего-то пятнадцать минуточек посиди — и печати пропадут. Забудешь последние полчаса… ну, значит, так и лучше, ну и хорошо! А печать все потоки перед разложение и почистит… — Вот сейчас когда-то грозная магиня как никогда напоминала заботливую бабушку-наседку. — Ты просто не представляешь, каково это — остаться одной, бросить всех… отторгнуть самое себя! Свою суть! Добровольное изгнание… добровольное, как же! Испугались мы, струсили! Побоялись, что уничтожат или по одному — или вместе. Уж больно щелчок по носу вышел хорошим… непроизвольно! А ты — как глоток свежего воздуха для меня! Как внучка… вроде у дочурки дочка должна была тогда появится… Прости старую. Не удержалась хоть одним глазком глянуть на то, что у вас там сейчас… Прости! И теперь опять место жительства менять…

Несмотря на дорожки слез, Камисакура не забыла подхватить ни отставленную корзинку, ни металлоискатель… и выдрать листы с набросками самой себя, бродящей по берегу. Пара минут — и ее фигура в штормовке-плаще скрылась вдали…