Паутина Света. Книга 5

— Результаты перепроверены трижды, Хирадо-доно. — Всем своим видом женщина-врач показывала, как она относится к человеку, заявившему что «этот пациент крайне важен для больницы, сделайте все предельно точно»… и напихавшая в исследуемый материал смесь из мочи и крови явно разных людей — а то и собачьей прилила! Ну или еще чьей — анализаторы показывали нечто совершенно безумное! А уж что показал экспресс-ДНК тест… Могла бы нормальным японским языком сказать: будет нестандартный материал для проверки вашей профессиональной состоятельности, сделайте все точно, пожалуйста… а так — девочек-лаборанток, предварительно «накрученных» завлабом чуть инфаркт не хватил! Впрочем, видя выражение лица руководителя, женщина поняла, что «сюрприз» был не только для нее.

— Прошу прощения, я сама не знала!.. — Растеряно посмотрела на подчиненную Аой.

— И вы простите меня, Хирадо-доно! — Поклонилась глава лаборатории клиник. — Я могу идти?

— Да-да… — Доктор еще раз внимательно просмотрела бумаги… и решила, что в общем-то ее правильно не допустили к телу при полевой операции посреди улицы — да и потом тоже. У этого, хотя и несомненно человеческого существа, с такими параметрами работы организма могли быть и еще какие-нибудь «незначительные секреты» — типа кислотных плевков, ага. — Ну и родственнички у тебя, Юто-кун!

14

В течении недели Генноске медленно шел на поправку… так, кажется я вас не впечатлил? Перефразирую: человек с одной рабочей почкой и одним рабочим поправлял свое здоровье просто умопомрачительными темпами! Ребра, пусть и качественно соединенные Сидзукой, срослись. Многочисленные отеки, ушибы, ссадины на глазах рассасывались без следа. Ожидаемый перитонит из-за многочисленных прободений[30] стенок кишечника так и начался — хотя тут скорее была заслуга Богини рек, умудрившейся собрать физраствором и удалить весь посторонний материал из полости тела. Да что там — даже второе легкое к концу недели частично включилось в работу! В купе с результатом анализов складывалось впечатление, что организм деда получил некислый пинок… не иначе как темпоральным сапогом — потому что пресловутое «преобладание процессов»[31] синтеза и распада сместилось в сторону синтеза: организм как будто забыл, сколько ему лет. Анализ крови каждые шесть часов показывал новый результат: привычный гомеостаз пошел в разнос, уровень глюкозы в крови постоянно норовил упасть ниже двойки,[32] заставляя немногочисленный допущенный медперсонал раз за разом обновлять капельницы внутривенного питания. Безумно дорогой аппарат для гемодиализа[33] прочно прописался в спецпалате — его приходилось включать каждый день, иначе бы единственная рабочая почка отказала бы за неполных 36 часов! Можно сказать, характер ранения и спас старого Амакава — иначе бы «забитые» отходами работы иммунной системы нефроны убили бы своего хозяина вернее всех когтей аякаси.

Аой дневала и ночевала на работе, «убиваясь» безумным количеством кофе и обложившись медсправочниками — ответственность, которую нельзя было переложить на врачей-специалистов выпивала из нее все силы. Если сначала она еще что-то пыталась мне доказать, апеллируя к здравому смыслу и утверждая, что мое желание соблюсти минимальный круг знающих о «специальном пациенте» просто убьет пожилого родственника, то теперь она просто пыталась понять, какая из запланированных процедур может быть жизненно необходима, а какая — убьет Генноске нафиг: ни один специалист не взялся бы «вести» такого больного. Но — как говориться, «не смотря на усилия врачей», пациент постепенно приходил в норму… какую-то свою, особую норму. «Качели» из выброшенных в кровь гормонов постепенно затухали, тромбоза[34] или наоборот, потери крови через стенки капилляров, которые в основном и предрекались врачом в качестве причины вероятной смерти, так не произошло. Сам «Отшельник из Ноихары» в основном спал сном, похожим на тяжелый обморок, вопросов во время редких минут бодрствования не задавал и отвечал односложно, явно не горя желанием общаться в таком состоянии… со мной. А вот Химари, которая «на крайний случай» дежурила в госпитале ночами, все-таки «удостоилась аудиенции»: к пятнице Генноске явно стало лучше настолько, что бы слегка шевелить кистями рук и почти нормально, хоть и тихо, говорить — и накопивший силы бывший глава клана… пятнадцать минут успокаивал плачущую у него на груди бакэнеко! Что характерно, он не стал обещать кошке что «обязательно поправится» или говорить какую-нибудь подобную успокаивающую не-совсем-правду — однако умудрился успокоить аякаси мастерски построенными фразами. И даже расспрашивать ее не стал о текущем положении дел в клане, ограничившись вопросом «всем ли ты довольна в своей жизни сейчас?»