Паутина. Том 2. Тропа над пропастью

Юлька все понимала, вот и сейчас, как наяву она услышала голос бабушки и потом весь вечер она невольно думала о ней. Девушка поднялась и села, бок занемел. Танюша маленькая, а места занимает много, да еще тут же стоит корзинка. Хотелось есть, девушка не успела ничего купить на вокзале, а в поезде не хотелось лезть в пояс за деньгами, и девушка ничего не покупала. Потом, когда она уже легла спать, то вытащила сто рублей, чтобы что-то купить, но по вагонам уже ничего не носили. Так Юлька и осталась на ночь голодной.

«Хоть бы пообедала, ведь Марина говорила, что обед на кухне, все горячее, а я тут голодная».

Нужно было хотя бы не отказываться от угощения, когда цыганки приглашали ее к столу. Она может и села бы, но в купе пришли парни и тоже сели ужинать все вместе. И тот парень, который хотел подарить ей шаль, все время кидал взгляды на Юльку, а ей это не нравилось.

«Не хватало мне еще дорожных романов с цыганом, потом от него не отвяжешься и не убежишь. Хватит мне того, от кого бегу сейчас, хотя толком не знаю от кого бегу. Все на ощущениях, на отрывочных разговорах, на страхе, возможно беспечном. Но береженого Бог бережет. Так вот лучше перестраховаться, чем попасть в неприятное положение, – рассуждала Юлька, а сама смотрела в слепое окно, где была ночь. – Куда я еду, что меня ждет там впереди? – думала она, но страха уже не было. – Руки, ноги есть, не пропаду. Приеду в какой-нибудь небольшой город или даже деревню, стану на квартиру, найду няню, и буду работать. Проживу, не пропаду, главное переждать время, чтобы все забылось, тогда можно вернуться к бабуле. Как ты там, бабулечка, без меня? Увижу ли тебя еще? Не смогу написать, не смогу позвонить, но буду надеяться на лучшее, прости меня, я не могла поступить иначе! Не могла отдать Танюшу в дом малюток. Кто же ты, моя девочка, что за тайна скрывается за твоим рождением? Мы узнаем об этом потом, а сейчас нам нужно с тобой выжить, спрятаться и выжить».

Поезд замедлил ход, подходил к какой-то станции. С полки спрыгнула цыганочка Ася.

– Тебе что-нибудь принести? – спросила она по-русски, а потом, вспомнив, что Юлька не говорит, стала объясняться жестами, но Юлька поспешно закивала головой, протянула деньги и показала, что хочет есть.

– А что взять?

Юлька развела руками, что можно брать все что есть.

Цыганочка помчалась к выходу. Поезд остановился, Юлька смотрела в окно, но не успела прочесть название станции, а какая разница, до Новосибирска еще ехать больше трех суток.

«Четверо суток в дороге и только приеду в Новосибирск, а там пересадка, а билет до Красноярска. Вот там и буду смотреть маленькие станции, где можно сойти, а сейчас все равно какая станция, большая или маленькая».

Мимо окна прошла женщина с ведром яблок, и Юльке страшно захотелось яблок. Она увидела цыганочку, постучала в окно и показала на продавщицу яблок. И вот на полку, на постель цыганочка высыпала целое ведро яблок и снова выскочила на перрон. Юлька собрала яблоки в детскую пеленку и связала в узел.

«Теперь на долго хватит ей этих яблок и еще не известно будет ли у нее возможность покупать их вообще».

Поезд стоял не долго, всего десять минут, но Ася успела набрать полные руки еды: пирожки домашние, в бутылках молоко, вареную картошку и даже яйца. Все это она принесла Юльке, положила на стол и сказала, чтобы она убрала себе в сумку. Юлька кое-что убрала, оставила позавтракать себе и Асе, остальные пассажиры с их купе еще спали. Ася наблюдала за ней, а потом вытащила из-за пазуха сторублевку и отдала назад Юльке. Юлька удивленно смотрела на цыганочку, а та смеялась и показывала руками, что денег не надо, что все это дали даром. Деньги пришлось взять, хотя Юлька никак не могла взять в толк, как могли дать даром те, кто специально пришли ночью наторговать копеечку.

А поезд шел, девушки поели и, улыбаясь, смотрели друг на друга. И вдруг Ася заговорила шепотом на русском языке:

– Ты не знаешь цыганский? Ты не цыганка, правда? Я не скажу своим, это ведь так?

Девушка молчала, она не знала, что отвечать и как поступить. С раннего детства Юлька от взрослых слышала, что цыгане – народ обманчивый и им верить нужно с большой осторожностью. Вот и сейчас, что задумала эта цыганочка, зачем ей нужна Юлькина откровенность? Юлька пожала плечами.

«Нет, не может она рисковать, не должна ни с кем даже на миг, даже на малость быть откровенной. Чем меньше о ней знают, тем лучше».

Поверила ли Ася, может, и нет, но больше вопросов не задавала. Она снова вскарабкалась на свою полку и там затихла, наверно, уснула. А Юлька потихоньку ела яблоко, и щемящая тоска одиночества и неизвестности сдавила сердце. И еще какое-то неясное предчувствие, что очень непростая предстоит ей жизнь, но Юлька отогнала от себя грустные мысли и чувства, стараясь успокоиться. Совсем не плохо складывается все в данный момент, а как будет дальше, время покажет, не стоит волноваться заранее.