Паутина вероятности

В башне было тихо и пусто: Слон с сыном ушли навестить Михая, которого скоро должны были выписать из госпиталя. Румын быстро оклемался, и от немедленной депортации из больнички его удерживала только лишь железная воля тамошнего главврача Татьяны Петровны Маленькой. Тетенька она правильная, но уж очень резкая и нетерпимая к разгильдяйству. Михай боялся ее как огня, но уважал за твердую уверенность в выздоровлении каждого пациента, попавшего к ней в стационар. Я прошел дезактивацию и, сменив комбез на линялую камку, принялся за осмотр оружия. Глушитель на автомат нужно было менять – наполнитель в мембранах и сетчатые натяжки уже порядком измахратились. Поэтому я отложил «тихарь» в сторону, сделав зарубку на память, чтобы заменить его на новый в ближайшее же время. В остальном же все было штатно, и после обычной неполной разборки оба «ствола» заняли свои места: «коврушу» я прислонил справа от кровати, а пистоль сунул в поясную кобуру, которую носил под выпущенной курткой камки. Кобуру всегда торочу таким образом, чтобы пистолет можно было выхватить левой рукой. Я правша, но еще когда занимался боксом, ставил левый боковой хук и подлавливал противника неожиданным ударом. Так же и во время службы разработал левостороннюю стойку и долго практиковался в стрельбе и с ножом, работая именно с левой руки. Пару раз очень серьезно выручало. Подлянок дома ожидать не приходилось, но со стволом как-то спокойнее, да и сказывалась многолетняя привычка не расслабляться до крайней степени. После водных процедур я поднялся на второй этаж и, налив себе кружку кипятку, щедро сыпанул в нее заварки. Накрыв кружку блюдцем, поставил ее поодаль и вопросительно посмотрел на Юриса, приглашая поделиться соображениями и проблемами. Латыш долго ходил кругами, перечисляя всякие незначительные бытовые мелочи и не решаясь подойти к главному. К тому времени чай уже настоялся, и блюдце, сделал глоток. Сразу прояснилось в голове, усталость отступила, оседая где-то в районе ступней. Помолчав, я остановил монотонный монолог Норда и поинтересовался:

– Ладно, старый, теперь давай по существу. Что тебя так грызет, что ты ходишь, как будто всем задолжал по миллиону? Что может так напугать моего верного друга, что он боится даже мне сказать все напрямик?

Лицо Норда скривилось, как от кислого, и он начал излагать.

– Командир… Что-то назревает, воздух стал тяжелым и… Муторно мне. Помнишь, как тогда, в ущелье, мы все лазали и подлянку найти не могли, а ты почуял и увел всех?

– Помню, конечно. Считаешь, сейчас нас ждет нечто подобное?

– Хуже, гораздо хуже. Зверье оттянулось от периметра базы, даже слепые псы больше, чем на триста метров, к периметру не подходят. В расположении постоянная стрельба, как ты ушел, поймали пятерых диверсов от «сичевых». У них с собой было полста килограммов пластита и всякие примочки для подрыва. Две ночи назад кто-то вырезал всю смену на южном блокпосте. Ребята даже пикнуть не успели. – Кулаки латыша непроизвольно сжались, костяшки пальцев побелели. – Хорошо, патруль подоспел, но чего хотели ночные гости, так и не удалось выяснить.

– Приложили хоть одного из нападавших?

– Да, но остальные ушли на Дикую территорию, преследовать не стали, побоявшись засады.

– Правильно остереглись, иначе бы жертв стало больше. Принадлежность диверсов выяснить удалось?

– Нет, да как тут поймешь, кто это: работали не дураки. Но я о другом, командир, – голос Юриса снизился до свистящего шепота. – Кто-то смотрит на меня каждый раз, как я выйду из башни. Думал на засаду, проверялся, лазал по закоулкам, две ночи в засаде просидел с обманкой у окна. Ничего. Но взгляд до сих пор здесь, и чувствую его не только я один: все напуганы, дергаются, пьянки да драки происходят без причин. Народ не ощущает себя в безопасности, от этого даже громко в баре никто не разговаривает. Смеха я уже неделю не слышал. Только истерика кругом да надрыв. Приятель твой, особист, почернел весь от напряга, бегает по расположению, уже десятка два подозрительных в расход у рва на северной окраине пустил. По делу или нет, не знаю. Заходил вчера утром, просил, как появишься, чтоб я ему знать дал.

Вот значит до чего дошло. А я-то думал: какой финт ушами вытворят камнепоклонники и их «запредельные» друзья, чтобы по возможности без потерь взять долговцев, да и не только их? Странно, что алхимики молчат: пока кланы в силе, «Обелиск» их не трогал, а так они теперь совсем останутся без защиты. Да что это я? Им же, скорее всего, тоже приходится кисло. Нужно встретиться с Василем и потом потормошить Посредника. Думаю, нам есть что предложить друг другу. Подняв взгляд на Юриса, я успокаивающе подмигнул. Тот несколько опешил, но потом лицо его посветлело: командир снова догадался, в чем дело, и скоро выдаст решение.

– Юрис, вот ты помнишь, что такое этот местный Выжигатель мозгов?

– Загоризонтный радар, причем очень старый.

– Верно, брат. А помнишь, что вроде как длина волны излучения поменялась и сначала всем стало вполне комфортно, даже возле границ Пустоши?