Паутина вероятности

– НОЖ! БЕЙ ЕГО КЛИНКОМ, КОТОРЫЙ НОСИШЬ ВСЕГДА С СОБОЙ!..

Я выхватил HP, с перекатом метнулся вперед и в последней фазе движения ударил ножом прямо в аморфное сплетение черного и фиолетового, как раз в то место, где у настоящего паука должно быть брюхо. Я бил и бил, пока не понял, что просто пластаю пустое пространство перед собой. Фантом растаял.

– ОТЛИЧНО, БРАТ! ТЕПЕРЬ СТРАЖ МЕРТВ И НАМ НАДО ЗАМЕНИТЬ ЕГО НА НОВОГО. КАКОЙ ЗВЕРЬ ТЕБЕ ПО ДУШЕ?

– Волк. – Я отправил мыслеобраз Охотнику. – Мне нравится полярный волк.

– ХОРОШО. СТРАННЫЙ ЗВЕРЬ, ТАКОЙ ЖЕ ОХОТНИК, КАК И МЫ С ТОБОЙ. ПОЗОВИ ЕГО СЮДА.

Я представил себе полярного белого волка, которого видел в природных условиях всего раз в жизни. И вот белая тень скользнула в фиолетовый сумрак, и все разительно изменилось: появился ландшафт. Фиолетовое и черное исчезло из разума погруженного в транс уголовника. Теперь это была типичная полярная пустыня, какой я ее помнил. Тень хищника обрела форму и объем и посмотрела на меня светящимися изнутри голубыми, как лед под солнцем, глазами. Тени и неяркий рассеянный свет играли на белом, чуть с желтинкой, мехе зверя. Задрав голову к черному, с оранжевыми точками звезд небу, волк издал пронзительный вой. Затем повернулся всем корпусом ко мне и уставился прямо в душу долгим взглядом бездонных, совершенно синих глаз, испускающих внутренний свет. Ощущение узнавания, тепла и радости наполнило мое сознание, стало удивительно спокойно и радостно на душе.

– ТЕПЕРЬ ЭТОТ ЗВЕРЬ НЕ ДАСТ РАБУ ДАЖЕ ЗАМЫСЛИТЬ ЗЛО ПРОТИВ ТЕБЯ. ОН БУДЕТ ДРАТЬСЯ СО ВСЯКИМ, КОГО НЕ УЗНАЕТ. ЭТО СИЛЬНЫЙ ОБРАЗ, ЗВЕРЬ БУДЕТ ХОРОШИМ СТОРОЖЕМ. ПОЙДЕМ ОТСЮДА, ПУСТЬ РАБ СПИТ. ТЕПЕРЬ ОН ТВОЙ.

Волк вскочил и длинными прыжками понесся по равнине в сторону горных пиков на горизонте. Мираж растаял, я снова очутился в лесу, рядом с телом Лома, который с удивительно умиротворенным выражением лица похрапывал.

– РАЗВЯЖИ ЕГО, ТЕПЕРЬ ОН НЕ ОПАСЕН. ПОПРОБУЙ УБИТЬ ВТОРОГО СТРАЖА. НО НЕ ПОДМЕНЯЙ ЕГО В СОЗНАНИИ СТАРОГО РАБА СВОИМ ОБРАЗОМ, РАБ МОЖЕТ НЕ ВЫДЕРЖАТЬ. ПРОСТО ОТДАЙ ПРИКАЗ НИ О ЧЕМ НЕ ДУМАТЬ, А МОЛОДОМУ РАБУ СКАЖИ СЛОВО, ЛЮБОЕ, КАКОЕ ЗАХОЧЕШЬ. И ТОГДА СТАРЫЙ РАБ, УСЛЫШАВ ЕГО ОТ МОЛОДОГО, САМ СТАНЕТ ИСКАТЬ СМЕРТИ.

Убить второго стража было и проще, и труднее одновременно: слабый, исковерканный разум Борова представлял собой некое подобие штормящего моря. Течениями и завихрениями меня кидало из стороны в сторону. Но и Стражу было непросто, поскольку его паутина тряслась и сигнальные нити все время рвались то в одном, то в другом месте. На этот раз я не стал заморачиваться и просто прыгнул на занятого починкой сети Стража сверху и тремя точными ударами ножа рассеял его.

– ТЕПЕРЬ ДОЖДИСЬ, КОГДА ЦЕНТР ПАУТИНЫ РАСПАДЕТСЯ И ИСЧЕЗНЕТ. НЕ УПУСТИ ЭТОТ МОМЕНТ, И КОГДА ОН НАСТАНЕТ – ГОВОРИ СЛОВО!

Фиолетово-черный сумрак таял, вместе с ним исчезала и сеть. Прошло, кажется, около тысячи лет ожидания, прежде чем центр паутины сначала слабо замерцал, а потом растаял вовсе…

– СЕЙЧАС!..

– Туз червей!

Я произнес первое, что пришло мне в голову, и все вокруг засветилось всеми оттенками красного и багрового цветов. А потом в пространстве стали мерцать и появляться… игральные карты. Те самые червонные тузы, образ которых я так четко представил себе. Потом свет померк, и я снова оказался на поляне. Охотник уже был рядом, сел напротив меня, скрестив ноги по-турецки. От побратима исходила волна довольства и гордости, он даже чуть подался вперед, видимо, ища сходство между нами: насколько, по его ощущениям, мои действия походили на работу чистокровного Изменяющего.

– Что теперь?

– НАДО ЖДАТЬ. ТЕПЕРЬ ОНИ ПРИДУТ В СЕБЯ. СТАРЫЙ РАБ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ ДЕЛАТЬ САМ, ПОКА ТЫ ЕМУ НЕ РАЗРЕШИШЬ. МОЛОДОМУ НАДО ПРОСТО ПРИКАЗАТЬ, ОН СДЕЛАЕТ ВСЕ ТАК, КАК БУДТО ЭТО ЕГО СОКРОВЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ. ТЫ БЫСТРО УЧИШЬСЯ. ТЕПЕРЬ МОЖЕШЬ ВХОДИТЬ В РАЗУМ ЛЮДЕЙ БЕЗ ПОСТОРОННИХ.

Поднявшись с земли, я подошел к Борову и чувствительно пнул его в бок. Тот со стоном и кряхтением сел, потирая затекшие руки. Я спросил:

– Боров, где «общак»? Отметь на карте, покажи ловушки и «секретки», если есть. Быстро!

Одной из причин, по которой уголовники сочтут возмлжным обмен своего лидера на Дашу, была особенность клановой структуры подобных групп. Казна, или, как ее блатные зовут чаще всего, «общак», хранилась в одном или нескольких местах, о которых знал только сам главарь и лишь несколько близких ему людей. В нашем случае я точно знал одно: про кубышку было известно только двоим – собственно Борову и покойному Салиму.

– Не… Не…

– Лучше не зли меня, говори.