Паутина жизни. Последняя любовь Нельсона

Анна Грей отвернулась от нее, пожав плечами. Джейн Мидльтон с лицемерным удивлением посмотрела на Эмму в лорнет:

— Что с девушкой? Не больна ли она?

Когда мать Эммы услышала имена обеих барышень, она поняла все.

— Мисс Мидльтон, — сказала она дрожащим голосом, — вы не должны без нужды унижать свою былую подругу. Незаслуженное несчастье должно найти участие у богатых и знатных!

Джейн покраснела и хотела ответить старухе резкостью, но тут вмешался лорд Галифакс.

— Да ты с ума сошла, женщина! — крикнул он. — Мой управляющий поговорит с фермером, чтобы тот лучше выбирал своих людей. Ну, понесешь ты теперь клетку?

— Конечно, милорд! Если я откажусь исполнить приказание вашей милости, меня прогонят с места! — И, взяв в руки клетку с индюком, мать сказала Эмме: — Подожди меня здесь!

Эмма резко рассмеялась и взяла у матери из рук клетку.

— Полно, мама! Разве ты не знаешь, чего хочет мисс Мидльтон? Эмма Лайон, красавица пастушка, дочь дровосека и коровницы, рожденная под забором, должна смиренно предстать в качестве прислуги перед своими товарками! — Она низко поклонилась и язвительно сказала: — Прошу, барышни, идите вперед! Я следую за вами…

На дворе пансиона Джейн велела Эмме подождать и пошла с Анной Грей и Галифаксом в дом. Со всех сторон на двор устремились пансионерки; они окружили Эмму, смотрели на нее, злорадно смеялись и бросали ей насмешливые вопросы.

Она не отвечала ни слова, и ни одна гримаса не исказила ее лица. Словно воровка у позорного столба, стояла она у дверей дома, который когда-то был целью ее пламенных мечтаний.

Джейн Мидльтон вернулась с горничной.

— Возьми у нее индюка, Мэри! — приказала она и обратилась к Эмме: — Как тебя зовут, девушка?

Эмма молча смотрела на Джейн.

— Но, мисс Джейн, ведь вы знаете ее! — удивленно воскликнула Мэри. — Ведь это — Эмма Лайон, наша красавица Эмма Лайон!

Хор смеющихся насмешливых голосов подхватил:

— Эмма Лайон! Красавица Эмма Лайон!

Джейн Мидльтон достала из кошелька шиллинг и сказала:

— Протяни руку, Эмма Лайон! Я подарю тебе денег, чтобы ты могла купить себе более приличное платье.

Эмма с прежним оцепенелым спокойствием протянула руку и взяла монету. Тогда Джейн указала ей на ворота и сказала:

— Можешь идти, Эмма Лайон!

Эмма медленно вышла на улицу. Монета жгла ей руку. Словно гигантская стена, вздымающаяся к небу, в душе девушки вырастала смертельная ненависть.

В конце улицы ей попался навстречу Том. Когда она увидела его, ее лицо просветлело.

— Час тому назад ты предлагал мне денег, Том, чтобы я снова могла поступить к миссис Беркер. Теперь это невозможно. Но все-таки не одолжишь ли ты мне эти деньги? Только знай: может быть, ты никогда не получишь их обратно.

Том поспешно сунул руку в карман. Эмма удержала его:

— Постой! Я не хочу, чтобы ты оставался в неведении. Меня только что смертельно оскорбили, словно воровку, лишь за то, что я бедна и низкого происхождения. Богатые могут безнаказанно делать все, что захотят. Поэтому я тоже хочу стать богатой и знатной. И тогда я воздам этой Мидльтон за оскорбление!

— Что вы хотите сделать, мисс Эмма? — испуганно спросил Том. — Не лучше ли было бы вам сначала посоветоваться с матушкой?

— Мать так же бессильна, как и я. Нет, это решено: я уезжаю в Лондон. Я или вернусь обратно, знатная и богатая, как Джейн, или погибну там… Ты одолжишь мне деньги, Том?

Юноша видел, что Эмма приняла решение, и со вздохом вручил ей деньги.

Эмма бережно спрятала их.

— Я никогда не забуду тебе этого, Том. А теперь простимся. Не сердись на меня и люби меня немножко!

Она посмотрела на его несчастное, вздрагивающее лицо и нежно провела по нему рукой.

III

Арлингтон-стрит, 14…

Швейцар сообщил Эмме, что мисс Келли нет в Лондоне: сразу же после своего возвращения из Уэльса она отправилась с мистером Ромни в Париж. Когда она вернется, было совершенно неизвестно, но наверное, она прибудет к апсомским скачкам, которые начинаются пятнадцатого августа.

Эмма снова вышла на улицу и попала в людской поток, двигаясь куда глаза глядят. Ее не пугало то, что мисс Келли не оказалось в Лондоне; она заранее готовилась к самым невероятным затруднениям и препятствиям, так могла ли испугать ее такая маленькая шероховатость? Самое большее, если ей придется до возвращения мисс Келли поступить куда-нибудь прислугой.

Толкотня на улицах тоже не пугала Эмму. Тишина Гавардена всегда угнетала ее, здесь же, в этом кипящем Лондоне, она чувствовала себя в своей стихии.

Девушка шла, весело напевая какую-то песенку и поглядывая по сторонам. Перед одной из витрин она остановилась; Там были выставлены дамские платья из легких белых и цветных материй, индийские шали, затканные золотом и серебром накидки, шляпы с реющими над ними страусовыми перьями. Эмма не знала названий и ценности выставленных предметов роскоши, но ее поразила их красота. Кроме того, посередине витрины красовалось большое зеркало, отражавшее всю ее фигуру.