Паутина

— Скорпиус, — тихо окликнула Малфоя Ксения, указывая на окно и зябко кутаясь в мантию. В продуваемом со всех сторон коридоре было холодно.

Малфой оглянулся — на него из-за стекла глядел филин отца. Еще не легче. Слизеринец отворил окно и взял у мокрой птицы запечатанный, слегка влажный свиток. Недоброе предчувствие посетило Малфоя, пока он под внимательным взглядом Ксении распечатывал письмо.

— Можно? — девушка перегнулась через его руку, и вместе они прочли содержательное послание Драко Малфоя:

«Скорпиус. Только что получил сведения, что на Гарри Поттера напали, его жена убита, Уизли и Поттер в Мунго. Помня о твоем тесном общении с Дж. Поттером, предупреждаю тебя: не ввязывайся ни во что. Держись подальше от этой семейки. Сейчас же возьми перо и пришли мне клятву, что сделаешь, как я сказал. Иначе через сутки я сам приеду и заберу тебя из школы. Не собираюсь терять своего единственного сына из-за того, что чертов Поттер опять во что-то вляпался. Твой отец, Драко Малфой».

Ксения посмотрела на Скорпиуса. Тот бесстрастно захлопнул окно, чуть не пришибив филина Малфоев, потом скомкал письмо и кинул в урну в углу.

— Что же будет… — прошептала Ксения. Видимо, для нее тоже в этом письме были важны лишь слова о родителях Джеймса.

Они переглянулись, понимая, о чем говорят сейчас в кабинете МакГонагалл. Тишину разорвали быстрые шаги. По коридору бежал, никого и ничего не видя, абсолютно белый лицом Джеймс Поттер.

Слизеринцы опять переглянулись. Малфой спрыгнул с подоконника и тут же кинулся вслед за другом.

Джеймс действительно ничего не видел. Он бежал, просто чтобы что-то делать, чтобы больше не слышать и не видеть Гермионы.

Мама… Мамочка… Как же так?!

Он выбежал из замка, чуть не сбив девочек, что поднимались по ступеням. Он не замечал дождя, хотя его волосы и одежда сразу промокли. Джеймс просто бежал — чтобы убежать. Но разве убежишь от того, что теперь часть тебя?!

Он достиг склона у озера, упал под деревом на колени — брюки сразу промокли — и стал бить кулаками о землю, разбивая их в кровь. Он зажмурился с такой силой, что потемнело в глазах. Так потемнело, как в тот момент, когда Гермиона озвучила страшную правду, которая теперь стала частью его души. Его семьи. Его жизни.

Малфой видел, как Джеймс неистовствует на берегу, мокрый и сломленный. Слизеринец был в замешательстве. Что сделать? Что сказать? Он умел шутить, каламбурить, язвить, иронизировать. Это был его образ поведения и защитная реакция на все случаи жизни. Но не на такой. Он не знал, что делать, когда друг убит горем.

Скорпиус подошел к Джеймсу. Гриффиндорец перестал себя истязать, просто закрыл лицо руками и замер, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Малфой опустился перед ним и взял за плечи.

— Джеймс. Посмотри на меня, Джеймс.

Слизеринец не узнал своего друга, так исказилось его лицо. По щекам, смешанные с дождем и кровью с разбитых рук, бежали слезы. Рубашка прилипла к телу, делая юношу каким-то страшно беззащитным.

Что сказать?! Малфой промолчал, просто по-мужски крепко обнял друга.

— Держись. Слышишь? Держись, я рядом, — пробормотал растерянный Скорпиус. Джеймс не обнял в ответ, но и не отстранился. Затих.

Поверх плеча Поттера Малфой увидел Ксению, которая поманила его пальцем.

— Я сейчас, — слизеринец опасливо посмотрел на окаменевшего в своей горестной позе Джеймса и встал.

— Что? — Скорпиус подошел к подруге, стирая с лица дождь.

— Как он? — обеспокоенно спросила девушка, глядя на сгорбленную спину гриффиндорца.

— А ты как думаешь? — огрызнулся Малфой. — Я не знаю, что…

— Там все ищут Лили, она тоже убежала.

— Черт! — прошипел Скорпиус. — Черт! Ты побудешь с ним?

Ксения кивнула, потрепала юношу по плечу:

— Ты знаешь, где ее искать?

Малфой пожал плечами. Ксения тяжело вздохнула и направилась в сторону Джеймса. Знала ли она, что говорить? Знала. Знала, что говорить пока не нужно, и Малфой со своим сверхразвитым чутьем сделал единственное, что сейчас могло хоть как-то поддержать, — обнял. Поэтому Ксения тоже опустилась рядом с Джеймсом, притянула его к себе и обняла. Гладила его плечи, мокрые волосы, спину, сотрясающуюся от рыданий.

— Плачь, мой милый, плачь. Я рядом, я всегда буду рядом, — шептала она ему на ухо нежно, надеясь, что от этого его боль станет хоть немного меньше.

Малфой же быстро пересек двор, вышел на тропинку, мимо стадиона, в сторону Запретного леса.

Неужели никто не догадался поискать там? Это же было элементарно. По крайней мере, для того, кто знал эту рыжеволосую девушку. Наблюдательный Малфой ее знал, поэтому устремился к памятнику Жизни, как звали его в Хогвартсе.

Издалека он никого не увидел, но ни на минуту не усомнился, что Лили Поттер там. Ее искали в замке, а она сидела за мраморной фигурой отца, опершись спиной о каменные руки, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Рыдала — не беззвучно, как Джеймс. Навзрыд, страшно.