Паутинка

Стивен Бакстер Паутинка

Флиттер взбрыкнул. Обескураженная Лвов оторвалась от информационной панели. По ту сторону прозрачного корпуса флиттера червоточина, пространственно-временной туннель во Вселенной, изливала струи бело-голубого света, тянущиеся к флиттеру и мимо него, создавая впечатление немыслимой, неконтролируемой скорости. — У нас проблема, — сообщила Гоб. Пилот, хмурясь, склонилась над своим пультом. Черты ее тонкого лица исказились.

Лвов уже долго вслушивалась в синтезированное бормотание информационной панели, вещающей о температурной инверсии слоев в азотной атмосфере, но теперь хлопнула по пульту, оборвав механический лепет. Флиттер представлял собой прозрачную трубу, обманчиво теплую и уютную. И невероятно хрупкую.

«У астронавтов бывают проблемы в космосе, — подумала она. — Но не у меня, я не герой, я всего лишь исследователь».

Лвов было двадцать восемь лет, и она не собиралась умирать — и уж определенно не во время будничного двадцатичетырехчасового прыжка сквозь червоточину Пула, по которой уже восемьдесят лет курсировали люди.

Девушка вцепилась в информационную панель так, что костяшки пальцев побелели. Она пыталась понять, следует ли ей чувствовать себя испуганной.

Гоб вздохнула, оттолкнула свой пульт, и тот поплыл перед ней в воздухе.

— Задраивай скафандр и застегивай ремень безопасности.

— В чем дело?

— Наша скорость в червоточине возрастает. — Гоб затягивала туже свои привязные ремни. — Через минуту мы достигнем края.

— Что? Но нам же оставалось еще полчаса лёту.

— Знаю, — раздраженно бросила Гоб. — Думаю, граница раздела стала нестабильна. Червоточина прогнулась.

— И что это значит? Мы в опасности?

Гоб проверила герметичность скафандра Лвов и подтолкнула к ней свою информационную панель. Бледная, строгая Гоб родилась на Марсе. Ей было лет пятьдесят.

— Ну, повернуть назад мы не можем. Так или иначе, через несколько секунд все кончится. Держись крепче.

Теперь Лвов видела границу, край червоточины: бело-голубой четырехгранник, прямоугольную клетку, раскрывающуюся перед ней из бесконечности.

Сияющая рама неслась на флиттер.

Судно выскочило из разваливающегося туннеля. Казалось, свет фонтаном бьет из летящего корабля — перенапряженное пространство-время изливало поток тяжелых частиц.

Перед глазами Лвов кружились звезды.

Гоб уводила флиттер в сторону, подальше от бьющей ключом энергии…

И был толчок, крен, разрыв непрерывности, отделение от того, что творилось за корпусом, — и внезапно впереди выросла планета.

— Реки Аида! — выдохнула Гоб. — Откуда она взялась? Придется садиться, мы слишком близко.

Лвов видела сложный ландшафт, серо-алый в свете разбухшей луны. Картинка была тускло освещена и бешено раскачивалась: это кувыркался флиттер. А между миром и луной растянулась…

Нет. Это невозможно.

Видение исчезло, растворившись во мраке.

— Вот оно! — крикнула Гоб.

Извергнувшаяся из ниоткуда пена наполнила флиттер. Невесомые хлопья забили Лвов уши, рот, глаза; она ослепла, но дышать могла.

Лвов услышала звук столкновения, скрежет, продлившийся несколько секунд, и представила, как флиттер, точно плуг, вспарывает поверхность планеты. Затем — тяжелый толчок… и все.

Флиттер остановился.

Механический голос бормотал инструкции по технике безопасности. Оболочка, тикая, охлаждалась.

Во внезапно наступившей тишине, все еще ослепленная пеной, Лвов пыталась восстановить в сознании увиденное. Паутина. Это была паутина, растянувшаяся от планеты до ее спутника.

— Добро пожаловать на Плутон, — прозвучал осипший, но ироничный голос Гоб.

Лвов стояла на поверхности Плутона.

Скафандр обладал отличной изоляцией, но от него исходило достаточно тепла, чтобы вокруг следов девушки шипели азотные облачка, а во льду, там, где она проходила, образовывались маленькие оплавленные кратеры. Сила тяжести тут составляла всего несколько процентов от обычной, и Лвов, рожденная на Земле, чувствовала себя так, словно сейчас полетит.

Над ней кружились легкие перистые завитки, аэрозольные скопления, висящие в азотно-метановой атмосфере. Облака заслоняли белоснежные звезды. Солнце и местную луну, Харон, здесь скрывала махина планеты, и диск был черен, чернее черного — покореженный ландшафт при слабом свете звезд выглядел всего лишь грубым наброском пейзажа.

Флиттер пропахал на древнем лике этого мира борозду в милю длиной и пятьдесят ярдов глубиной, так что Лвов находилась сейчас на дне ущелья, стиснутого стенами азотного льда. Гоб вытаскивала оборудование из измятых остатков флиттера: скутеры, информационные панели, модули жизнеобеспечения, рабочую аппаратуру Лвов. Большая часть этих вещей была достаточно крепка, чтобы пережить удар, но только не ее приборы.

Возможно, геолог и может обойтись одним молоточком и набором сумок для образцов. Но Лвов как-никак атмосферный физик. Чего она здесь добьется без своих приспособлений?