Пауза

Я уже ничему не удивлялась.

– Это не по правилам! – заволновалось существо, мимо которого мы просто прошли.

– Какие, в Бездну, правила! – завелся Шепот. – Мы тут на хрен мир спасаем!

Страж принялся яростно спорить о чем-то со вторым порождением моей шизофрении, внезапно от меня отделившимся, и мы дошли до конца пролета. Я остановилась передохнуть и оперлась на перила, тяжело дыша. А чего? Не так все и плохо пока. Хоть драться ни с кем не нужно.

Второй страж остановил нас буквально через пару ступеней. Его балахон был цвета черного жемчуга.

– Ты слишком тяжелая, – мрачно проговорил он, – страстей слишком много. Лестница тебя не выдержит.

– А у кого их нет? – пожала я плечами, держа Абао за руку.

Оно перестало быть таким зыбким и напоминать призрака, теперь существо казалось лишь полупрозрачным, а кожа, волосы и щупальца начали немного отличаться цветом.

– У святых, – буркнул страж, – для них дорогу делали.

– Так зато я рабом страстей не становлюсь, – пожала я плечами, – я к ним легко отношусь, понимаешь? Легко относиться к тяжелому – большое искусство!

Существо оторопело.

– Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?

– Вот только уволь меня от пафоса.

Страж покачал головой, чуть отодвинувшись, – на свой страх и риск, мол – и мы двинулись дальше.

Еще один представитель встречающей делегации держал в руках блестящие бронзовые весы, чуть покачивающиеся в длинных пальцах, которых, кстати, было семь. Он без спросу сунул руку куда-то мне в шею и вытащил пригоршню красных, бурых и черных камней. Это было не больно, но немного щекотно. Я отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, но Абао удержало меня. Голос нового персонажа был скрипучим, как старая лестница, и казенным, как кабинет Кловера.

– Что у нас тут самое темное? Ага… Ревность, – констатировал он, кидая на чашку камни, – ненависть, убийства, впрочем, это самозащита, ну и так еще по мелочи. И вот это…

От антрацитово-черного кристалла шла тонкая золотая цепочка к Абао. Похоже, так выглядит отчаяние. Вот он какой, Камень Скорби. Весы, надо сказать, преизрядно накренились вбок.

– Поищи что-то для равновесия, – шепнуло Абао, наклонившись к моему уху, и теперь у него уже было легкое теплое дыхание.

Я поколебалась миг, а потом сунула руку в горло и тоже извлекла горсть кристаллов.

– Раскаяние, – начала я с бледно-голубого топаза, – дружба, сострадание, милосердие, бескорыстная помощь, а это что такое оранжевенькое…

– Храбрость, – мрачно был вынужден подсказать страж, когда чаши весов дрогнули.

– Хорошо, пусть будет храбрость. А еще самопожертвование и любовь – видишь, красненький какой камень! Да он бы и один все перевесил!

– Любовь? – фыркнул страж. – Такого цвета? Страсть – не больше того!

– Ты на весы смотри, – посоветовала я, – или будем торговаться? Мы что – на базаре?

– Не хами.

– А ты уйди с дороги.

Существо отошло в сторону, не говоря больше ни слова, только головой покачало. А я только посетовала про себя, что не нашла камешка с надписью «уравновешенность». Цепочка, ведущая к антрацитовому кристаллу, замерцала и рассыпалась прахом. Вот и чудно, похоже, полдела сделано, да и Абао после этого заметно ожило.

В конце пролета от нас отстал Лусус, оказавшийся блондином с карими эльфийскими глазами, он потрепал меня по плечу и принялся отвлекать еще одного типа в капюшоне. Абао обрело плотность, цвет, жизнь. Его щупальца мерцали радугой, а в глазах светились галактики.

– Ты не пройдешь! – возвестила фигура на голову выше предыдущих. – Этот выход строили для тех, кто чист и предан добру! Завеса не пропустит тебя!

Я пожала плечами, не понимая, что несет очередной пафосный безумец, и пошла мимо, ведя Абао за руку. Вокруг начали тесниться еще фигуры, перешептывающиеся между собой.

– Но ты – не добра! – крикнул кто-то из них.

– А что есть добро?– полюбопытствовала я, останавливаясь и вспоминая лекцию Дэвлина о пауках и мухах. – Ловушка дуализма. А с весами, как мы недавно выяснили, у меня все в порядке.

– Она действительно не видит разницы, – ахнул кто-то, – не прибегает к софистике, а искренне не видит различий!

– Ага, – проворчал низкий голос, – да она эту преграду даже не заметила!

– Не увидела!

– Поверни назад!

До красивого беломраморного балкона оставалось несколько ступеней.

– Зачем?

– Побойся богов, запечатавших этот мир! Их правила…

– Вот не надо о богах, – прервала я говорившего, начиная заводиться, что придало мне сил еще на несколько шагов, – с одним я пью, двоим служу, а одна мечтала заполучить мою голову на Зимнее Солнцестояние. Боги меня не пугают. Озадачивают – трандец как, но не пугают.

– Одна ступенька, – грустно улыбнулось Абао, – нам пора прощаться, моя хрупкая Пестрая Бабочка. Ты и правда больше не испытываешь той ненависти к миру. Я больше не связано, я – свободно!

– Куда ты теперь?

– Куда угодно! Туда где тепло, светло и нет границ! Прости, я ничем не могу отблагодарить тебя, как подобает.