Павана

На горизонте показался Корвесгит — группа башен, похожих на каменные клыки, оскаленные на небо. Дождь стихал. В городке за ними увязалась стая заливисто-злобно лающих псов — видно, форсунки «бентли» издавали в ультразвуковом диапазоне звук, доводящий собак до бешенства. Водитель пересек площадь и направил автомобиль вверх по склону, к замку. Вскоре они нырнули под подъемную решетку внешнего барбикана; стражники у ворот отсалютовали мушкетами. Во внутреннем дворе была разбита ярмарка, дальше Маргарет разглядела золотых драконов, намоченных дождем кариатид, пикантно смотрящихся на фоне серого камня. Ярмарочные карусели были разрисованы не хуже «Леди Маргарет». «Бентли» покатил по траве, гудя в два медных рожка, и толпа поспешно рас ступалась перед ним. У ворот Мученика подъемная решетка была опущена, закрывая доступ в верхние дворы замка и к главной башне — донжону. Паровая лебедка подняла железную решетку, и они, проехав по спиральной дороге, попали в каменный гараж.

Над дворцом развевались знамена — старинная и вселяющая трепет орифламма, которую вывешивали только в дни святых и по другим праздникам, голубой папский стяг, флаг Соединенного королевства с раздвоенным концом. Отсутствовал только флаг с леопардами и геральдическими лилиями владетеля Парбека — стало быть, его светлости не было в замке. Маргарет успела рассмотреть флаги, вы — . сокие стены, теперь залитые ярким солнцем, покуда похититель тащил ее за руку по открытым галереям. Дыхание у нее сбились от быстрого шага, и она уже не спорила с ним. Очень быстро Маргарет потеряла ориентацию — замок был сущим каменным лабиринтом: какие-то службы, множество зданий и пристроек вокруг исполинского донжона. В узкой бойнице она различила просторы пустошей, видных до самой гавани Пула. По крутой спиральной лестнице они поднялись в покои, где лорд Роберт Уэссекский, сын лорда Эдуарда Пар-бекского, с таким остервенением стал дергать за шнурок вызова прислуги, что Маргарет показалось: непременно оторвет. Затем она, невзирая на сопротивление, была передана мрачноватой женщине в коричнево-алой форменной одежде парбекской прислуги.

— Займитесь этой, — сказал Роберт, нетерпеливо хлопнув в ладоши. — Выкупайте ее, долой эту одежду — и все такое. Словом, чтобы от нее не разило морем…

Разъяренная Маргарет хотела было проскочить мимо него в дверь, но не тут-то было — окованная железом дверь уже захлопнулась. На вопли Маргарет, что ее похитили, служанка рассмеялась:

— Вздор. Его матушка в замке. Уж поверьте мне, голубушка, он, как в пословице, в своем гнезде не гадит… У-уф! Давайте, барышня, скоренько, не артачьтесь… Экая капризуля!..

Комната, куда почти волоком притащили Маргарет, по дворцовым понятиям была маленькой. Изящные арки обрамляли окна с мозаикой, в которой повторялись геральдические мотивы: леопарды и лилии. Парчовые занавеси прикрывали часть стен; в полу был бассейн, выложенный полированными плитами парбекского мрамора. Над ним виднелась богато украшенная колонка для подогрева воды, покрытая черным лаком, перехваченная кольцами из отполированной меди. Решетки в стенах прикрывали, надо думать, систему подачи теплого воздуха. Маргарет помимо своей воли была поражена: их дурноварийский дом славился богатством, но такой роскоши она еще никогда не видела.

Ей прислуживали две девушки. Маргарет насупилась и едва не услала их прочь: она не привыкла к тому, чтобы ее мыли. Когда-то сестра Алисия скребла ее мочалкой, но ведь это было в первый школьный год; она упрямилась, а монахиня, приговаривая: «Давай, давай, грязнуля!», затаскивала ее в огромную лохань с ледяной водой и принималась растирать большой жесткой щеткой, — иногда грязь действительно сходила. Ах, как давно все это было, сколько всего с тех пор переменилось!

Маргарет подумала, подумала — и сняла плащ. Коль скоро этому чокнутому молодому аристократику вздумалось транжирить на нее время своих служанок — быть по сему, вряд ли когда-нибудь еще представится такая возможность.