Павана

Сержант свое слово сдержал. Он был бездетным вдовцом; Рейф, быть может, стал ему вместо сына, которого у Грея никогда не было, или же напомнил ему его собственный энтузиазм в мальчишеские годы. Сержант явился на следующий вечер, прогулочным шагом пройдясь по городку, и постучал в дверь Биглендов. Следя за ним из спаленки над крыльцом, которую он делил с другими братьями, Рейф потешался над тем, как соседи, вытягивая головы, глазеют на необычайного посетителя. А в доме царил переполох: из семейного кошелька извлекли последние гроши на покупку вина и свечей, выставили столовое серебро, в крохотной гостиной положили свежие дорожки, все из кожи вон лезли, чтобы произвести хорошее впечатление. Глава семьи был сама любезность с высокоуважаемым господином сержантом. Час спустя сержант ушел, оставив подписанную им рекомендацию. Рейф самолично видел, как по семафорной связи в Лондониум открытым текстом ушла просьба о пересылке бумаг, необходимых для сдачи приемного экзамена в колледж.

Ежегодно гильдия открывала лишь двенадцать вакансий, и конкурс был чрезвычайно велик. Несколько оставшихся недель Рейф занимался до посинения; сержант натаскивал его во всем, что касалось работы сигнальщиков и о чем могли спросить, а местный священник, невольно впечатленный, подчищал его правописание и даже пытался впихнуть в пухнущую голову Рейфа основы французского, на котором говорит знать. Рейф получил разрешение сдавать экзамен; о провале он и не думал - может, потому, что мысль эта была непереносима. Он держал экзамен в Сорвиодунуме, ближайшем районном центре; неделю спустя пришел ответ - положительный, с перечислением, какую одежду и какие книги следует взять с собой, и приказом в месячный срок явиться в колледж сигнальщиков. Когда он уезжал в Лондониум - в новом теплом плаще, верхом на присланной гильдией лошади и в сопровождении ею же приставленной пары одетых в желтовато-коричневые ливреи слуг, - городок стонал от зависти. Крылья силберийской башни были неподвижны, но в момент, когда он проезжал мимо, они внезапно показали сигнал "Внимание!", потом последовал знак "Ближайших окрестностей". Со слезами на глазах Рейф оглянулся и прочел быструю череду знаков, которые сложились в незашифрованные слова: "Доброго пути!"

После Эвебери Лондониум показался грязным, шумным и обшарпанным. Колледж находился в ветхом старинном здании в центре города, а сам Лондониум давным-давно уже переплеснул через прежние границы, на юге расширился за реку, а на севере - до Тибурн-Три. Будущие сигнальщики по драчливости и сопливости не уступали ученикам всех прочих профессий. На тех, кто прошел экзамен, не будучи сыном сигнальщика, отпрыски "зеленых" смотрели с невыносимой и ничем не обоснованной надменностью. Рейф вволю настрадался, пока несколько ночных драк в дортуаре, заканчивавшихся всегда разбитыми носами, не доказали соклассникам, что этого биг-лендёныша лучше оставить в покое. Его приняли на равных в сообщество сорванцов.

Гильдия, особенно в последние годы, делала упор на теоретические дисциплины, и двухлетняя учеба была крайне напряженной. Выпускникам полагалось бегло говорить на французском, ибо дальнейшее учение неизбежно откроет им доступ в богатые дома. Тре бовалось и неплохое владение другими распространенными языками, как то: корнуоллским, гаэльским и среднеанглийским,- ведь ни один сигнальщик не ведает, в какую часть страны его отправят служить. Изучалась также история гильдии, основы механики и кодирования, хотя большинство практических навыков приобреталось позже, на учебных семафорных станциях, разбросанных на южном и западном побережье Англии и вдоль границы с Уэльсом. Ученикам преподавалась, пусть и поверхностно, даже магия - впрочем, Рейф не понимал, как умение притягивать янтарной палочкой кусочки бумаги может пригодиться в работе сигнальщика.

Невзирая на трудности, он учился прилежно и получал высокие оценки, не вызывая нареканий даже самых требовательных преподавателей. На практику его послали в лучший учебный центр - в учебный комплекс первого класса на вершине горы Сент-Адхельм-Хед в Дорсете. К его большой радости вместе с ним ехал его добрый приятель по колледжу, одноклассник Джош Коуп - резвый черноволосый сын шахтера из Дурхема, тоже "пришлый" в среде сигнальщиков.