Павел Федотов

Крестины. 1847

Тушь. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

«Пятница - опасный день» (Федотов, разрываемый страстями). 1843

Рисунок. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

При том, что пол сценически приподнят, возникает впечатление тесного пространства, вроде корабельной каюты, в минуту, когда судно вдруг дает сильный крен, так что весь хлам, наполняющий этот закуток, съезжает к первому плану. Ни одна вещь не оставлена в нормальном состоянии. Это подчеркнуто тем, как неправдоподобным образом «зависают» щипцы на ребре стола, как если бы был схвачен момент, когда крышка стола только что вдруг с грохотом опустилась. На полу - хвосты от селедок, опрокинутые бутыли говорят о том, что в них не осталось ни капли, сломан стул, разорваны струны гитары, и даже кошка на кресле словно стремится внести свою лепту в этот хаос, раздирая когтями обивку. Федотов заставляет не только наблюдать, но даже слышать эти диссонансы, какофонию, неблагозвучие: хлопнула крышка стола, звякают бутылки, зазвенели струны, урчит кошка, с треском разрывая ткань.

«Свежий кавалер». Утро чиновника, получившего первый крестик. 1846

Государственная Третьяковская галерея, Москва

В графических композициях Федотова вполне очевидны моменты карикатурной, гротесковой деформации нормальных контуров и силуэтов, тогда как живопись не допускала подобной деформации. Все эти гротесковые моменты должны были быть осуществлены в рамках естественного правдоподобия, оставляя предметам их узнаваемые объемы и контуры. А это, в свою очередь, предполагало любовно-внимательное изучение предмета, его фактуры, блеска, красочного тембра, то есть всего того, чему Федотов учился у эрмитажных мастеров, в том числе у голландских натюрмортистов. Живописная иллюзия в изображении вещественного мира призвана доставлять радость глазу, тогда как обыденщина, составляющая предмет изображения, ничего отрадного в себе не содержит. Так, с обращением к живописи заостряется одна из основных проблем его искусства: изображение привлекает - изображенное отталкивает. Как совместить одно с другим?

Утро чиновника, получившего накануне первый крестик. 1844-1846

Сепия. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В автобиографии Федотов отмечает, что он получил поощрительный отзыв и титул народного бытописателя от Ивана Крылова. И как будто после этого напутствия он взялся за сочинение живописных произведений. Каким образом и какие произведения мог видеть Крылов, мы не знаем. Но вполне естественно для начинающего художника, который пока еще пребывает в безвестности, в первых шагах опереться на признанные авторитеты. И в картине Разборчивая невеста (1847) Федотов использует название и создает своего рода иллюстрацию к одноименной басне Крылова. Другой авторитет, к которому здесь апеллирует Федотов, - это Брюллов. Популярная в то время брюлловская радужная цветопись откровенно отличает это новое произведение Федотова от монохромной живописи Свежего кавалера. Декоративный ансамбль в картине Разборчивая невеста - ярко-малиновый цвет обивки стен, блестящее золото рам, разноцветный ковер, переливающееся атласное платье и букет в руках невесты - все это чрезвычайно близко колористической аранжировке парадных портретов Брюллова. Однако Федотов дал неожиданный поворот этой брюлловской цветописи именно тем, что из монументального он перевел ее в малый формат. Она лишилась своей декоративной патетики и превратилась в мещанскую игрушку, характеризующую отнюдь не лучшего сорта вкус обитателей изображаемого интерьера. Но в итоге остается непонятным, выражает ли эта живописная красота пошловатые пристрастия героев изображаемой сцены или это вкус и пристрастие самого художника.

Еще до написания Сватовства майора Федотов сочинил стихотворное предисловие к будущей картине: Поправка обстоятельств, или Женитьба майора. Так что картина оказалась как бы иллюстрацией к этому стихотворению. А во время выставки своих произведений в Москве в 1850 году им была сочинена длинная «рацея», или объяснение картины Сватовство майора, имевшее ремарку: «Рассказ простонародный, протяжным напевом». Федотов любил сам исполнять свою рацею, имитируя интонации и говор ярмарочного зазывалы-раешника, приглашающего зрителей поглядеть через глазок занятное представление в картинках внутри ящика, называемого райком:

Честные господа,

Пожалуйте сюда!

Милости просим,

Денег не просим:

Даром смотри,

Только хорошенько очки протри.

Начинается, начинается

О том, как люди на свете живут,