Павел I

У него, очевидно, как всегда, были тревожившие его затаенные мысли, но, по-видимому, он не испытывал боязни за ближайшее будущее. Через несколько мгновений мы застаем его уже разговаривающим со своими архитекторами о задуманном им проекте украшения Летнего сада. Он рассматривает планы и принимает сметы. Потом он занялся отправлением двух курьеров. Один должен был отвезти в Берлин барону Крюденеру собственноручную записку царя, написанную по-французски в следующих выражениях: «Declaré, monsieur, au roi que, si il ne veut pas se décidé à occuper le Hanovre, vous avé a quitter la cour dans les vingt-quatre heures» («Объявите королю, что, если он не хочет решиться занять Ганновер, вы должны оставить двор в двадцать четыре часа»).

Другое письмо, написанное Колычеву, предписывало посланнику склонить первого консула, в случае отказа Пруссии, немедленно занять ее место.

По форме и по содержанию это было совсем неразумно, но вполне соответствовало тогдашним приемам Павла. Внизу первого послания, по сохранившейся легенде, которую некоторые историки слышали даже во Франции, Пален будто бы поместил следующее предостережение. «Император сегодня не совсем здоров. Это могло бы иметь последствия». Но оригинал, найденный в архиве русского-посольства в Берлине, не обнаружил ничего подобного; однако, может быть, предостережение было послано в отдельном конверте, как частное, секретное письмо.

II

Отсутствие на параде обоих великих князей произошло, как говорят, из-за того, что Павел подвергнул их взысканию, причину и характер которого определить трудно среди сбивчивых и противоречивых свидетельств. В силу особого распоряжения великого князя Константина, шефа полка, Саблуков был в тот день назначен дежурным полковником, вне очереди. Так как эскадрон, которым он командовал, был как раз в карауле в Михайловском замке, то это распоряжение нарушало устав и составляет уже первую загадку. Очевидно, однако, великий князь имел основание желать, чтобы в тот день весь полк был под началом этого офицера.

В восемь часов вечера он должен был явиться во дворец с обычным рапортом. При входе лакей загородил ему дорогу.

– Куда вы идете?

– К великому князю Константину.

– Не делайте этого, потому что я должен буду немедленно предупредить государя.

– Исполняй свой долг и предоставь мне исполнить мой.

Лакей поднялся по одной лестнице, а Саблуков по другой. В прихожей великого князя лакей последнего, Рутковский, тоже остановил полковника.

– Зачем вы сюда идете?

– Вы, кажется, сегодня все с ума сошли! Я пришел с рапортом…

– Войдите!

Великий князь казался очень взволнованным. В то время как Саблуков выполнял свою обязанность, вошел, крадучись, Александр, «точно испуганный заяц», говорит полковник в своих мемуарах. В тот же момент в противоположную дверь вошел Павел, в высоких сапогах, со шпорами, со шляпой в одной руке, с тростью в другой, и подошел размеренным шагом, как на параде. Старший из великих князей тотчас же вернулся поспешно в свою квартиру. Константин застыл на месте, «как беззащитный человек при встрече с медведем», тоже говорит Саблуков. Свободно повернувшись на каблуках, полковник представил свой рапорт государю.

– А! Вы дежурный! – просто сказал Павел и, сделав приветливый жест офицеру рукой, удалился так же, как вошел.

В тот же момент Александр просунул голову в дверь, через которую только что спасся бегством. Он подождал, пока шум закрывшейся за государем двери укажет на то, что с этой стороны бояться больше нечего, и вошел на цыпочках. Константин весело к нему обратился:

– Ну, брат, как ты находишь мою мысль? Говорил же я тебе, что этот (указывая на Саблукова) не испугается.

Александр с восхищением посмотрел на полковника.

– Как? Вы не боитесь государя?

– Боюсь? Чего же мне бояться? Я дежурный не в очередь, это верно, но в конце концов я исполняю свою обязанность…

– Так вы ничего не знаете? Мы оба арестованы!

Саблуков расхохотался.

– Чему вы смеетесь?

– Тому, что вы давно добивались этой чести.

– Да, но не при таких условиях. Обольянинов только что водил нас в церковь для принесения присяги.

– Меня нет надобности заставлять приносить присягу. Я верен…

Константин быстро прервал этот разговор.

– Хорошо. Идите домой и держите ухо востро. Остерегайтесь!

В то время как Рутковский помогал Саблукову в передней надевать шубу, Константин позвал своего камердинера и спросил стакан воды. Наливая воду, Рутковский заметил в стакане пушинку. Он вынул ее пальцем и сказал:

– Сегодня всплыла, а завтра затонет.