Павел I

Из приёмной, через небольшую темноватую комнату, Павел Петрович и его гости вышли на парадную мраморную лестницу, устланную великолепным ковром. На стенах лестницы были нарисованы al fresco виды Павловска и Гатчины; на одной из этих картин был представлен император, ведущий под своим начальством отряд Павловского полка. Они прошли чесменскую галерею, в которой были развешаны картины, изображавшие некоторые эпизоды из морскою сражения при Чесме. Затем они перешли в греческую галерею, наполненную древними статуями, бюстами и вазами, и зашли в оружейную, где ещё при князе Орлове начала составляться коллекция разного оружия. Покои гатчинского дворца отличались великолепием: всюду блестела позолота, лоснился мрамор, виднелись и лепная работа, и плафоны, расписанные кистью искусных художников, и штучные полы из разноцветного дерева. В тронной – небольшой, впрочем, комнате – стоял между окон на возвышении в три ступени обтянутый алым сукном трон императора, вызолоченный и обитый малиновым бархатом с вышитым на спинке его двуглавым орлом. Трон был осенён балдахином из такого же бархата, с тяжёлою золотою бахромою и большими золотыми кистями. На стенах тронной были развешаны драгоценные гобелены, на которых по одной стене было изображено путешествие дикаря в паланкине, а по другой – бой тигра с пантерою. В соседней с тронной комнате, называвшейся гостиною, находилась великолепная золочёная мебель с шёлковою обивкою, а по стенам гостиной висели замечательные по художественному исполнению рисунка гобелены с изображением сцен из похождений Дон Кихота. Рядом с гостиною была спальня императрицы. Комнату эту разделяла поперёк белая деревянная с позолотою балюстрада, за которою находилась постель государыни, прикрытая тяжёлым покрывалом из серебряной парчи с голубыми разводами; из такой же материи был сделан над постелью балдахин. Бальная зала была обделана белым каррарским мрамором с сероватыми мраморными же колоннами, а стены были обставлены диванчиками, стульями и табуретами из белого дерева, обитыми серебристо-белым штофом. Изящный вкус и роскошь были заметны на каждом шагу в этих сперва княжеских, а потом царских чертогах.

На половине императрицы была также тронная зала; но трон государыни был гораздо меньше и ниже и не отличался таким пышным убранством, как трон императора. В столовой, где был приготовлен завтрак, висели по стенам написанные масляными красками виды тех городов и местностей, которые в особенности понравились Павлу Петровичу, когда он, будучи ещё великим князем, путешествовал вместе с супругою по Европе под именем графа Северного. Государь оказался чрезвычайно любезным и внимательным хозяином, он занимал и митрополита, и аббата то серьёзными, то весёлыми рассказами и в беседе своей обнаруживал и замечательную начитанность, и громадную память.

После завтрака он предложил гостям спуститься вниз в его рабочий кабинет, где находились бумаги, по поводу которых он хотел переговорить с ними. Сойдя с лестницы и пройдя приёмную, в которой Сестренцевич и Грубер недавно ожидали его, император ввёл митрополита и аббата в просторную комнату. Перед входными её дверями, под большим портретом Петра Великого, который был изображён скачущим на коне, стоял трон, обитый малиновым бархатом. Все стены этой комнаты были увешаны картинами и портретами, и между этими последними останавливал на себе внимание поясной портрет фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева, с пудреной головой, в стальных латах, с накинутою поверх их чёрною рыцарскою мантиею и с мальтийским крестом на шее. Дверь из этой комнаты вела в кабинет государя, не отличавшийся ни удобством, ни роскошным убранством. Там, на овальном столе, поставленном перед диваном, лежала кипа бумаг; войдя в кабинет, государь запер на ключ двери и затем, садясь на диван, предложил митрополиту и аббату занять кресла, стоявшие по сторонам дивана.

Началась деловая беседа. В соседней комнате можно было бы слышать решительный и твёрдый голос государя, говорившего с сознанием своей могущественной власти, но голос этот был порою покрываем звучным и смелым голосом прелата, а в промежутках изредка слышался тихий и вкрадчивый голос иезуита.

Беседа длилась около часа, после чего митрополит вышел из кабинета государя, раскрасневшись и сильно взволнованный. Он отдал лёгкий поклон встретившемуся ему в приёмной графу Кутайсову. Следом за митрополитом вышел из кабинета с обычным спокойным выражением лица аббат Грубер. Увидев Кутайсова, он подошёл к нему с почтительным поклоном и, проводив глазами выходившего из приёмной Сестренцевича, завёл с любимцем государя шёпотом речь о только что кончившейся аудиенции…

XV