Павел I

Николай Энгельгардт Павел I. Окровавленный трон

Сядьте, лорды,

Со мной на землю, поведемте речь

О бедных королях.

Взгляните, сколько

Их свергнуто с престолов, пало в битвах,

Измучено явленьем страшных теней…

Смерть царствует в короне королей!

Там, там она, смеясь и скаля зубы,

Насмешливо дарит ничтожный миг

Им почестей и славы, и безумцы

Грозят с своих престолов…

Шекспир. Король Ричард Второй. Действ. II. Сц. II

Предисловие

— Ah! monsieur l'auteur, quelle belle occasion vous avez l'a de taire des portraits! Et quels portraits! Vous allez nous mener au ch^ateau de Madrid, au milieu de la cour. Et quelle court..

— H'elas! monsieur le lecteur, que me demandez — vous l'a?.. Ye voudrais bien avoir le talent d''ecrire une Histoire de France; je ne terais pas de contes…

— Ah! je le m'apercois que je ne trouverai pas dans votre roman ce que j'y cherchais.

— Je le crains.

Prosper M'erim'ee

(— Ax, г. автор, какой прекрасный повод дать ряд портретов! И каких еще! Вы поведете нас в испанский замок, ко двору. И какому!..

— Ах, г. читатель, что вам от меня угодно?.. У меня, кажется, способности написать историю Франции, но я не умею рассказывать сказки…

— Ах! Кажется, я не найду в вашем романе того, что ищу.

— Боюсь, что не найдете.

Проспер Мериме. Хроника царствования Карла IX. Гл. VIII. Разговор между читателем и автором).

За последние два года явилась возможность обнародовать многие документы, проливающие яркий свет на трагическую личность императора Павла Петровича, его двор и роковые мартовские события, завершившие краткое царствование «коронованного Гамлета». До сих пор сокрытое под спудом цензурного запрета стало достоянием научной критики. Но уже в капитальном труде покойного Шильдера, истинного художника исторической монографии, возникла необыкновенно сложная и противоречивая фигура монарха, до тех пор в ходячих анекдотах и пошлых эпиграммах слывшего вульгарным тираном и ограниченным полубезумным деспотом, Оказалось, что в личности Павла I художник может найти неиссякаемый материал черт высоких, рыцарски благородных, политического гения, самой утонченной образованности, самой нежной чуткости и, рядом с этим, дикие взрывы необузданного гнева, тиранства, слепого самовластия, и все это, переплетенное трагическим юмором и буффонадою, достойно, быть может, родителя его, Петра III. Художник, вглядываясь в павловскую эпоху, найдет в ней все элементы великой трагедии, самую романтическую обстановку, он признает, что Павел и окружавшие его исторические личности достойны только шекспировской хроники. В Павле — скопление всех противоречий, искривлений, несуразностей петербургского периода русской истории. Он был наследником всех кровавых переворотов XVIII века; но в роковых мартовских днях — исток и всех переворотов XIX-го. «Освободители», наполнившие спальню Михайловского замка в ночь с 11 на 12 марта 1801 г., были, несомненно, прадедами всех последующих «освободителей».