Павел I (гроссмейстер мальтийского ордена)

Дочь императрицы Елисаветы Петровны, внучка Петра I, Елизавета Ивановна была последней принцессой крови из дома Романовых. *Формально именуясь Романовыми, Петр III и все последующие цари на российском троне были этническими немцами и принадлежали Гольштейн-готторпской династии.* Благодаря своей красоте, энергии и авантюристическим склонностям она в неполные двадцать лет успела стать и курфюрстиной фон Лимбург, и графиней Пинненберг фон Гольштейн, и княжной Радзивилл из Несвижа, и пани Зелинской из Краковии... Ни к одному браку она не относилась всерьез: любой прочный союз мог стабилизировать ее социальный статус, но практически лишал шансов на шапку Мономаха.

Сохранила она благодарную память о своем первом воспитателе, которому отдала ее царица-мать, начальнике ландмилицких войск на Украине, генерал-майоре Алексее Ивановиче Тараканове.

Плутарх, живи он в наши дни, непременно увлекся бы попыткой сравнительного жизнеописания двух этих энергичных и талантливых женщин, двух умниц и красавиц, пришедших к столь противоположным результатам. И непременно нашел бы причину этого.

Екатерина II тоже занималась политической компаративистикой.

«Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, незамеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения... Вот два разительных примера – Екатерина II и Петр III»,

– выберет она спустя десятилетия в «Записках» объекты для сравнения. И докажет-таки сегодняшним историкам, что она была лучше, умнее, одареннее Петра... Что причина ее успеха – ее личные достоинства. Ее, и только ее.

Впрочем, иногда она пробалтывается, обозначая, но не называя силу, от которой исходили die Winken des Schicksals124*Указания судьбы (нем.).*, стоявшую за ней и обеспечившую ее «счастье»:

«Мы можем быть уверены, что Всевидящий приводит в исполнение свои замыслы, которые скрыты от нас».

И еще откровеннее:

«Невидимая рука, которая вела меня тринадцать лет по очень трудной дороге, никогда не даст мне сбиться с пути, в этом я твердо и, возможно, до глупого уверена»...

За Елизаветой Ивановной такой силы не стояло. И странно: почему не стояло? Разве мало было сил, заинтересованных в дестабилизации российкого престола? Разве принцы и принцессы не представляли во все времена особый интерес для тайной власти?125*Вот относящееся к несколько более позднему времени, но, пожалуй, наиболее откровенное высказывание такого рода: «Верховной Венте угодно, чтобы вы, под тем или иным предлогом, вводили бы в масонские ложи возможно больше принцев и богатых людей. Всякий принц, не имеющий законной надежды получить престол с помощью Божией, стремится получить его с помощью революции. Некоторые из них даже лишены престола или сосланы. Льстите этим искателям популярности, готовьте их для масонства. Верховная Вента впоследствии увидит, что можно будет сделать с ними во имя прогресса. Всякий принц без царства – хорошая для нас находка. Ложа поведет его к карбонаризму. Пускай они служат приманкою для глупцов, интриганов, пошлых обывателей и всякого рода дельцов. Они будут совершать наше дело, думая, что совершают свое». – Письмо карбонария Пикколо в туринскую ложу от 18 января 1832 года.*

Причин было несколько.